Писем не оказалось, но Войкович привез газеты — «Российскую»,
«Коммерсант» «Советский спорт» и «Коммуну», некогда орган обкома, а
теперь как бы независимую газету, финансируемую областной думой.
Всё это выписал загодя мой покойный дядя, когда не был покойным.
Чего же боле?
Вот так, ложка за ложкой, и пообедали.
После чего прошли в курительно-охотничью комнату, оставив Анну
Егоровну убирать столовый зал. Владимир Васильевич проверил, нет ли
где пыли, раздвинул занавески, предварительно спросив нас, нужно
ли, отпер дверь на террасу («сейчас плюс двадцать семь в тени,
господа»), поставил бутылку бренди и два стакана (знак веры в
благоразумие), и удалился, оставив нас наедине с газетами.
Газетами мы пока пренебрегли, курением тоже, и вышли на террасу,
где ждали нас два светлых плетеных стула и светлый же плетеный же
столик накрытый легкомысленной скатертью, а скатерть, чтобы не унёс
ветерок, держали графин с водой и два стакана, чаша с яблоками и
ножом для резки фруктов. От всего этого разило негой и отдыхом.
— Значит, ты теперь барин. Неоконченная пьеса для механического
пианино, дворянское гнездо и всё такое... — медленно сказал Влад.
Сказал и налил воды в графин. Бренди мы оставили в доме. Не
хотелось.
— Сам пока не понял. О наследстве узнал во вторник, сюда прибыл
в среду, сегодня пятница. Не успел забуреть.
— Я слышал, наследство вещь канительная, вот так запросто не
решается.
— Подготовительная работа была сделана заранее. Ещё при жизни
дядюшки, быть может. Впрочем, поживём — увидим.
— И какие планы?
— Планы вызревают скоростными темпами, но не мгновенно. Изучаю
ситуацию.
— Институт свой, поди, бросишь, не барское это дело?
— Как раз барское, только переведусь в Москву, Питер, а, может,
Берлин. Если языки выучу. Но не сейчас, а через годик. Или через
два.
— А почему обо мне вспомнил?
— А почему нет? Прежде я был во-первых, занят с утра до утра,
во-вторых, жил жизнью российского студента. Приглашать погостить в
хрущевку, а самому убегать то на работу, то на учебу, да и личная
жизнь... Ни тебе комфорта, ни мне. А сейчас другое дело. Убегать не
надо, учёбы нет...
— А личная жизнь?
— А личная жизнь уезжает в Финляндию.
— Ну так не меня приглашай, а её! Порази великолепием,
шампанским с омарами... тут есть омары?
— Раки, думаю, найдутся.