Макс вздрогнул от того,
с каким изумлением прозвучал голос Фриза, и как-то само
собой наклонился рядом, вчитываясь в равнодушные строчки
выведенной на экран статистики. Чтобы мгновением спустя
побледнеть точно так же, как и вратарь. Тяжелое чувство
и глухую злобу на Натаниэля мгновенно вытеснил целый
калейдоскоп эмоций. Но теперь совершенно четкая необходимость
поговорить с Цубаки появилась уже у него самого,
и откладывать это в долгий ящик Рэд не собирался,
пусть прямо сегодня и сейчас уже не выйдет.
Следующую тренировку оба,
и вратарь, и капитан, ждали как никогда сильно.
Но в то же время они понимали, что при всей команде
поднимать эту тему не стоит.
***
— Цубаки, — Рэд слегка
запнулся, пытаясь сформулировать вопрос «правильно», потом плюнул
и спросил в лоб. — У тебя есть возможность
вернуть себе ноги?
Спросить это оказалось вовсе
не так легко, как прозвучали сами слова. Макс знал, что если
они с Натаниэлем ошиблись в выводах, этот вопрос очень
больно ударит по их тренеру.
Взгляд Рю мигом потяжелел
и будто обесцветился. Разговор о пережитой травме так или
иначе всегда гасил неизменное солнце глаз и улыбки,
но сейчас прозвучавший вопрос заставил их совсем
уж непривычно похолодеть, стать чужими, заставив Рэда подумать
именно на ошибку и начать подбирать слова для извинений.
Но на самом деле причина была в том, что молодой
тренер прекрасно понимал: этот вопрос вовсе не является
случайным совпадением.
— Я, кажется, ясно дал понять,
что не хочу, чтобы кто-либо знал подробности появления этих
денег, — стальным голосом произнес он, заставив
и Макса, и Натаниэля отвести взгляд.
— В этом ведь нет ничего
незаконного, — подал голос вратарь, — так какие
проблемы?
— А ты действительно
думал, что я их где-то украл? — вскинул брови
тренер, заставив Фриза совсем опустить голову. Да, именно так
он и считал. Цубаки вздохнул и заговорил вновь,
когда тишина стала совсем уж тяжелой:
— Дело
не в законности, Нат. Я не хотел, чтобы кто-то
из вас знал, по одной простой причине: вы все
хорошие люди и верные друзья. Скажи мне, теперь, зная,
на что я пошел ради этой команды и этого клуба,
ты способен сказать: «я ухожу», если тебе вдруг
разонравится тут? Или просто появятся на то причины.
А ты, Рэд?
Снова стало тихо. Отвечать
на этот вопрос просто не было необходимости, каждый
из троих и так прекрасно знал, что именно будет
сказано.