— А нас вообще туда
пропустят?
— Ну, обычно, во время
соревнований вход открыт. Я бывал тут пару раз...
***
Игра закончилась довольно поздно,
уже ближе к вечеру, но Рэд не замечал
ни сгущающихся сумерек, ни вообще чего-либо вокруг. То,
что он увидел, заставило его осознать две вещи:
Во-первых, вчера Цубаки был прав.
Во всем. Близнецы услышали просьбу молодого тренера
и просто не играли против Макса по-настоящему. Осознание
этого было весьма обидным, к слову, но это сейчас отошло
на задний план. Макс раз за разом прокручивал
в голове самые интересные моменты матча и становился
с каждым мигом все более и более задумчивым.
А во-вторых, стала очевидна
простая истина — если он хочет достойно сыграть против
Академии, то нынешнего уровня тренировок недостаточно.
У них есть месяц. Всего месяц, но все же...
— Цубаки, — сейчас Рэд
говорил непривычно серьезно и тихо. — Думаю, я пока
заброшу школу. На месяц.
— Там будет две контрольные, на
которых даже мне сказали присутствовать.
— Плевать. Межшкольные... Как
минимум одна игра там будет на совершенно ином уровне. Пусть
они размажут нашу команду по полю —
я не собираюсь там опозориться.
Рю лишь мягко улыбнулся. Отчасти
именно для этого он привел сюда Рэда. Азарт предстоящей серьезной
схватки. Искреннее желание стать как можно сильнее самому. Цубаки
не интересовала команда школы. Он лишь хотел, чтобы Макс Челленджер
ощутил сполна каждую каплю этих новых, ранее неизвестных для него
чувств.
С самого первого дня знакомства Рэд
считал своего тренера слишком мягким. Причиной поначалу стало то
самое выражение лица, с которым Цубаки встретил грубое к нему
обращение и явное хамство. Тот простой факт, что эта улыбка —
всегда искренняя, как ни крути — рождена сильнейшим внутренним
стержнем, позволившим пережить травму детства и не потерять ни
себя, ни своей мечты, Макс начал осознавать гораздо позже.
Когда его впервые заткнули
и заставили подчиниться — он был изумлен. Успокаивал
себя, убеждал, что это все оттого, что он признал Цубаки
тренером и вообще не хочет орать на людях
на того, кто явно слабее. Потом злился уже на себя.
На то, что не способен сопротивляться железной воле карих
глаз. Потом — смирился.
Рю ведь был прекрасным другом,
пусть и весьма ограниченным в действиях. Интересным
собеседником... Но стоило делу дойти до тренировок, как
парня будто подменяли. Он становился необычно собранным
и жестким. Даже порой жестоким. Тот, кто с трудом
сдерживал слезы во время недавней драки, мог с холодной
уверенностью наблюдать за тем, как почти выбившийся
из сил Рэд встает после неудачной попытки выполнить очередную
команду, или просто споткнувшись.