Но Цубаки лица друга видеть
не мог, только чувствовал некоторое напряжение. Впрочем, мысли
тренера были заняты совсем другим. В отличие от Макса
он очень желал, чтобы Натаниэль не только выступил
в составе Крыльев на турнире,
но и присоединился к основному составу клуба.
И потому он именно так сформулировал свое приглашение.
О нем же сейчас и думал, взвешивая, вспоминая...
И в итоге довольным голосом произнес:
— Он согласится,
я уверен.
— Да ну?
И с чего? — грубо и резко отозвался Рэд,
неожиданно даже для самого себя. На Цубаки он срываться
все же не хотел.
— Ну... Как ты думаешь,
почему он пришел на эту игру? У парня прекрасные
навыки и хорошая спортивная форма. Однако
не играл он, пожалуй, довольно долго: первое время вел
себя несколько скованно, хоть и брал мячи. Если подумать,
он со своими данными может пойти в любой
из сильнейших клубов, да хоть в ту же Академию,
а пришел на любительский матч. Тебе не кажется это
странным?
— Тц. Да покрасоваться
он заявился! Высокомерная мразь. Ну и размяться,
ты ведь сам сказал.
Цубаки вздохнул, чуть поморщившись
от совсем уже неприкрытой агрессии со стороны Рэда,
но договорил:
— По-моему, он просто
хочет играть. Здесь и сейчас, а не там и потом.
Вот и воспользовался возможностью. А ты слишком
резок.
— Он меня бесит.
Рю в ответ только развел
руками:
— На данный момент
у нас, считай, нет вратаря. Рон с трудом вытягивал
отборочные, а ведь на основном турнире противники будут,
скорее всего, несравнимо сильнее — среди них команда
от Академии, если ты помнишь. Без хорошего голкипера
у нас против них ни шанса. Натаниэль же лучший
из возможных.
— Я согласен попытаться
потерпеть его, раз это так необходимо. Но не более.
И за себя не отвечаю.
— Команда — это
не обязательно дружба, — мягко напомнил Цубаки.
— Мне лишь нужно, чтобы вы сыгрались. Я никого
не заставляю общаться вне поля, хоть и искренне хочу,
чтобы вы друг с другом ладили.
— Я уже все сказал. Пусть
следит за языком, иначе останется без зубов.
— И не забывай, что
ты капитан.
Макс хотел было вновь огрызнуться,
но смолчал. Мысли у него, правда, уже потеряли всякий
налет цензуры, и теперь он вообще опасался высказываться
вслух. Как уже говорилось, Рю очень не любил мат
в своем присутствии.
В итоге до выхода
из раздевалок, где их ждали остальные, дошли
в полном молчании. Цубаки уже понял, что друг не шибко
расположен к общению, и не настаивал, спокойно
дожидаясь, пока тот сам остынет. Ведь в большинстве случаев
Макс был довольно отходчив. Легко вспыхивал, да. Часто нарывался.
Но и столь же быстро остывал, если, конечно, дело
не касалось Суо.