Лави вздохнула с облегчением, но тут же ощутила такой страх, что у нее задрожали колени. И, кажется, Равни это почувствовала.
− Все свободны! Всем разойтись! − произнесла правительница, как ни в чем не бывало.
Толпа рассосалась, нильфийки полетели к своим домам. Все, кроме Надин и Веры. Лавур уже приближалась к троице, ее брови сошлись на переносице. Поджатые губы и нахмуренные брови говорили о ее недовольстве, а бледное лицо − о страхе.
Лави перевела взгляд на медальон. Он по-прежнему пылал. Почувствовала ли это Равни? Почему она ничего не сказала? Неужели он ее не обжег?
Боль уступила место приятному теплу в груди.
− Ты чего? − шепотом спросила Надин.
− Что ты видишь? − тихо спросила в ответ Лави.
− Где? − нахмурилась нильфийка Надежды.
− Медальон. Каким ты его видишь?
− Ну, каким-каким... Чересчур ярким. Сердечко это странное. Глупость редкостная! Нет, не нравится мне ваш медальон. Вот у нильфиек Надежды − я понимаю! Цвет более спокойный и приятный.
Вера насторожилась, когда посмотрела на Лави:
− Лави, ты побледнела. Может, расскажешь, что случилось?
− Ты тоже ничего не видишь? − в панике прошептала Лави.
− Да что мы должны увидеть? − в сердцах выкрикнула Надин и покосилась вправо, чтобы убедиться, что на нее никто не смотрит. Вдали она увидела свою маму и бабушку, которые о чем-то шептались, не глядя в их сторону, и тут же взяла себя в руки.
− Какой медальон? Он обычный или стал ярче?
Обе нильфийки внимательно присмотрелись к медальону.
− Да такой же, как всегда! − нахмурившись, произнесла белокурая красавица. − А что?
Лави облегченно выдохнула и прикрыла глаза.
− Ничего, все в порядке. Никак не привыкну к миру людей. Сплю плохо. Вот и мерещится всякое...
Подруги переглянулись и по-прежнему с опаской смотрели на Лави.
− Разве Равни не приказала расходиться? − произнесла Лавур, сводя брови на переносице.
Нильфийки поздоровались с Лавур, извинились, попрощались с Лави и двинулись к своим семьям.