– Если б все по правилам исполнять, я б за вход не полтинник брала, а целковый, – огрызнулась Василиса и, вытащив откуда-то из-под юбок длинную папироску, закурила ее, притулившись к ширме.
– Правильно, потому все лохмотники на твой фонарь и слетаются, – сказал устало Тартищев. – Девки твои румянятся и белятся на два пальца толщиной, вместо того чтобы лишний раз известные места обмыть. А ведь это тоже повод, чтобы штраф на тебя наложить приличный, а то и билет отобрать, чтоб другим неповадно было правила нарушать!
– А ты по околотку пройдись, Федор Михайлович, посмотри, кто этих правил не нарушает? Жизнь-то нонче дорогая, а девок кормить надо, и в отрепье их не оденешь, и клиенту пива да водки надо выставить…
– Ладно, заприбеднялась, – махнул рукой Тартищев, – неси сюда медицинские билеты, посмотрю, когда барышни твои последний раз у врача проверялись… Надеюсь, малолеток среди них не наблюдается?
Василиса ушла за ширму, но вернулась не с билетами, а со штофом вина и молча поставила его на стол. Тартищев, прищурившись, окинул его взглядом и крякнул. Василиса задрала юбку, обнажив костлявую ногу в вязаном чулке, и достала кошелек. Аккуратно положила его на стол перед Тартищевым.
– Возьмите, Федор Михайлович, жертвую на богадельню. Передайте батюшке, что от чистого сердца…
– На богадельню сама передашь. – Тартищев взял кошелек и опустил его во внутренний карман шинели. – Это на другое пригодится.
Алексей опешил. На его глазах начальник сыскного отделения без явных угрызений совести положил себе в карман взятку и даже не покраснел при этом. Зато сам он едва сдержался от негодования. Но все-таки решил высказаться после, когда спектакль наконец закончится.
Тартищев достал носовой платок и, сняв фуражку, тщательно протер голову и лицо. Потом так же неторопливо вернул платок в карман и строго посмотрел на Василису.
– А теперь рассказывай, куда Мозалевского подевала?
– Моза… – поперхнулась Василиса. – Кого? Отродясь про такого не слыхала!
– Не врать! – прикрикнул на нее Тартищев и для острастки стукнул кулаком по спинке дивана. – Он же сюда прибежал, когда мы его спугнули!
Василиса недоуменно пожала плечами:
– Не пойму, о чем говорите, Федор Михайлович?
И Алексей понял, что на этот раз она не обманывает. Действительно не понимает, о ком идет речь.