Была в том селе одна девушка – дочь деревенского Головы. Всем взяла – и красой, и умом, и умением, да замуж все не спешила. Парни из соседних селений свататься приходили, да все без толку.
– Ну, а ты? – спросил Реслав, когда Жуга умолк.
– А что – я? – горько усмехнулся тот. – Они все на приданное зарились, да на хозяйство. А я… Любил я ее, понимаешь? Любил я Мару!
– А она?
– Бог ее знает… Встречались, верно. А только глупо все. За меня, сироту, только рябая пойдет – кто я такой? Пастух, приемыш, травник-недоучка… дурак рыжий… Отец ее не позволил бы.
Реслав вдруг почувствовал, как что-то тревожное, непонятное ширится и растет в груди. Страх! – внезапно понял он. Зачем же спустился в долину этот странный паренек с глазами древнего старика?
– С ней что-то случилось? – словно по наитию спросил он.
Жуга вскинул голову:
– Откуда ты знаешь?! А, не все ли равно…
В тот вечер Жуга встретился с Марой в последний раз. Они расстались перед тем, как стемнело. Больше ее никто не видел, лишь слышали за околицей чей-то крик, да полуслепая бабка Ляниха божилась, что «вихорь девку унес». Искали – не нашли.
– А ты, стало быть, на поиски ушел? – предположил Реслав.
– Н-не совсем, – замялся Жуга. – Тогда, в горах, все также было – людей ведь долго поднимать не надо, кликни только – все налетят, и крайнего найдут, и судилище учинят… На меня поклеп и навели. Вазах заступился было – не пощадили и его. Много ли старику надо? Крепко били, в полную силу – со страху, должно быть; всем миром навалились, с камнями, с дубьем.
– А потом?
– Потом? – с усилием переспросил Жуга. – В лесу я прятался. Сдох бы, наверное, с голоду, да повезло – родник был поблизости, да лабаз я нашел беличий – орехи, там, грибы… Как раны подживать стали, я в деревню ночью пробрался. Дом стариковский растащили, унесли кто что мог, только травы не тронули – я собрал, да посох, вот, взял…
У дверей сарая внезапно послышались тихие шаги. Заскрипел засов, дверь приоткрылась, и чей-то голос позвал: «Жуга! Реслав! Вы здесь?»Реслав сердито засопел – будто они могли быть где-нибудь еще!
– Кого там принесло? – буркнул он.
– Это я, Балаж… Где вы тут?
Дверь открылась шире, в прямоугольном проеме показалась понурая фигура. Разглядев пленников в темноте, Балаж опустился наземь рядом с ними, обхватил голову руками и замер так.