Леонарда разбудил некий хлопок. Полежав, размышляя, на атласной обивке «Транквилизатора», он идентифицировал звук как тот, что выйдет у любого недотепы, стоит лишь со всей дури хлопнуть дверью, наплевательски, тем самым, поступив с теми, кто еще нежится в благостном забытьи, и не тревожится о головоломных заботах, что набросятся на него по пробуждении, точно голодные псы.
Посему Краулер полежал еще немного с закрытыми глазами, но одна шавка, почуяв, что он притворяется, уже принялась терзать его плоть. Вампир чувствовал, что день, с его смертельным солнцепеком, позади, и, судя по некоторым симптомам, он по-прежнему на этом свете, – еще не на другом.
Оное соображение едва не вселило в него надежду и бодрость, почти вытолкнуло из гроба зарядом энергии, сообщить который способно только отличное утреннее… пардон, вечернее настроение, и, пожалуй, чашка хорошего кофе. Но, увы, Лео тотчас же окунулся в омут цинизма и отчаяния, будто прошедший день был всего лишь рекламной паузой в долгом сериале, чья атмосфера заполнена нуаром, мистикой, сюрреализмом и – особенно – гнусными личностями.
Наконец, с трудом собрав разбегающиеся, словно тараканы, скудные силы, Краулер открыл замки, запирающие гроб, и выбрался наружу. Чутье его не подвело: выглянув за портьеру, он увидел лишь доски, и сквозящую меж ними черноту.
Вот уж ночь настала.
Зевая и почесываясь, альбинос нашел часы. 20:31.
«Экая рань», – проползла унылая мысль. А следом еще: «Я становлюсь настоящим трудягой».
Оглядевшись, Леонард заметил лежащий на стуле комикс, открытый в самом конце, где что-то происходило с чудовищем. Обложка была смята, но вампир не испытал в этой связи никаких чувств. Ему-то что? Он ведь не не коллекционер.
«А вот Кридус, возможно, вырежет за это свое имя у Риппера на спине».
Эта мысль приподняла эмоциональный тонус Краулера, и, улыбаясь, он вышел за дверь чердака. Судя по всему, напарник провел здесь, у гроба, весь день, и удалился считанные минуты тому назад. Направление поиска задавал невнятный шум, проистекающий, конечно же, из кухни. Альбинос знал это с самого начала. Как стрелка компаса находит север, а перелетные птицы – юг, так и всякий оборотень, где бы он ни находился, безошибочно отыщет кухню.
В те края взял курс и Леонард, несколько застенчиво, по ходу движения, обозревая свои потрепанные – энтропией и «вампирским фактором» – фамильные владения. Присутствия чего-то или кого-то враждебного будто бы не наблюдалось, но поручиться Краулер бы не осмелился. В кучках извести и крысиных какашек, по крайней мере, крокодильих следов не прибавилось, из приоткрытых дверей чуланов не торчали чешуйчатые хвосты, и, в целом, все выглядело таким же, как обычно. Декадентских теней было сверх всякой меры, однако, ни одна не кралась за Лео, едва он рискнет отвернуться.