— А ты в курсе, что «побрякушки» эти из дома барона
Трёхгорнова?
— Не ве́домо мне, чьи они будут, — сурово насупился гоблин.
— А ведомо тебе, что видели вас с дружками возле особняка. Сам
лично видел тебя с корешами на розыскном портрете, со слов
свидетеля нарисованном. Да и следы в доме имеются от ваших ног.
— Нет, дознатчик, — замотал Жмых головой, — не может такого
быть, в дом один Мелка́ш ходил. Мы с Бугром, как прочухали, что
дельце гнилое, в хоромы барские соваться не стали. Токмо Мелкаша
заслали глянуть в полглаза, что там да как.
Бугор — это, стало быть, здоровяк, которого я про себя Портосом
прозвал. Тот, что наверху меня пивом потчевал. А Мелкаш — невысокий
шустрик, который Арамис. Его я сегодня что-то не видел.
— А сначала, я так понял, собирались всё же барона обнести?
— Не имели таких намерений, — не согласился со мной предводитель
гоблинской шайки. — Домишко-то, хоть и барский, но не сильно
богатый. Там и брать-то особо неча. Я так разумею, подстава то была
чистой воды. Нарочно подбили нас и зазря впутали.
— Вот с этого места поподробнее, — воодушевился я. — Кто подбил
и во что вас впутал?
— Дык Клариус, будь он неладен. Сказал, в полдень туда двигать.
Сам он вроде как хочет подсобить нашему движению и передать
ценности на продажу. А ему, мол, токмо и требуется, что с хозяином
потолковать.
— Нихрена себе, потолковал, — покривился я, припоминая учинённое
в доме побоище. — И какому ещё такому движению?
— Знамо дело, правильному и справедливому, — с угрюмой
решимостью сообщил Жмых и поспешил продолжить: — Да токмо мы
эльфячему роду не привыкли доверять. У них свои резоны да каверзы,
а мы за справедливость. Потому и решили пораньше к месту заявиться,
поосмотреться. А в доме том народу полнёшенько. Ну, думаем, надул
нас Клариус, можно восвояси убираться. Да вдруг как рвануло совсем
недале́че, мы чуть не обделались. Кругом переполох, окна взрывом
повыбивало, людишки суетятся-бегают. Мы в миг ходу, да, глядь, а к
дому эльф наш прошмыгнул. И там суета почти разом прекратилась.
Тихо стало, как на погосте.
— И вы, — подстегнул я умолкнувшего гоблина, — в дом Мелкаша
заслали?
— Как токмо Клариус оттуда пятки намылил, так и заслали, —
кивнул Жмых. — Но токмо Мелкаш наш ничего в доме не брал. Вернулся
вскорь бледный весь. Говорит, Клариус покромсал всех в доме, лишь
один из человеков жив и остался. Да и тот весь, поранетый и к стулу
привязанный, последние, мол, минуты доживает. Мы и ходу оттуда
сразу.