Дело было плохо… Лёля уже решила, куда денется, когда ее выгонят из ФЭКСа, – устроится вагоновожатой на трамвай. Замечательная профессия. Правда, Леонид Трауберг почему-то уверял, что у нее все еще получится и в ФЭКСе…
Самое смешное, что он оказался прав. Однажды Козинцев велел приготовить комедийные этюды. И оказалось, что это гораздо труднее, чем драма или мелодрама, которые удавались всем, кроме Лёли. Мало просто насмешить! Мало бить друг друга по голове, делать харакири, взрывать во рту сигары и изображать сумасшедших. Это выглядело, конечно, очень смешно, однако зловредный Козинцев скучным голосом говорил:
– Не то!
Впрочем, все и так понимали, что «не то». И Сергей Герасимов, и Маргарита Бабанова, и Янина Жеймо[1], и другие фэксовцы, многие из которых стали потом замечательными актерами. Но тогда у всех было «не то», хоть тресни! Наконец вся группа показала этюды, а Лёлю Козинцев даже не вызвал. Она не обиделась, а разозлилась до головной боли и хамским тоном заявила:
– Я тоже плачу пять рублей (кстати, занятия в ФЭКСе были платные) и тоже хочу работать. Вы забыли меня вызвать.
Тонким от презрения голосом Козинцев сказал:
– Ах, мы забыли нашу примадонну! Прошу прощения!
И указал на середину зала.
С трудом справившись с ногами, которые, конечно же, немедленно онемели от страха, Лёля вывела себя на указанное место и принялась играть свой этюд.
Она изображала девчонку-шарманщицу, пришедшую в какой-то двор. В те времена таких девчонок еще можно было увидеть на улицах. Лёля крутила ручку воображаемой шарманки, морщась от звуков, издаваемых машинкой, обаятельно улыбалась слушателям с верхних этажей домов. Собирала деньги, завернутые в бумажки и сброшенные вниз, и, в зависимости от суммы, то улыбалась, то делала презрительные жесты. Потом долго и беззвучно (этюд был немой, потому что кино тогда было немое!) скандалила с воображаемым дворником и наконец медленно, с видом победительницы, удалялась, вертя бедрами.
И тут Козинцев вскочил и закричал:
– Великолепно!
Лёля расплакалась от счастья и убежала из мастерской. Зато она точно знала, что теперь-то у нее все получится!
Между прочим, с этим этюдом произошла очень смешная история. Козинцев и Трауберг вставили его в фильм «Братишка», и, когда мама повезла Лёлю на каникулах лечиться в Анапу (у нее с детства были слабые легкие), фильм шел там. Правда, от довольно длинного этюда остался только крошечный кусочек, но Лёля с мамой смотрели его раз сто, а потом умильно попросили киномеханика дать им кусочек пленки.