– Пещера Аладдина! – радостно сообщил Эндрю. – Этот господин сумел наполнить ее отличными вещами!
Он выставил на кухонный стол перед Майклом полдюжины бутылок.
– Ты только взгляни на это! Тридцатилетний! – Тут он всмотрелся в Майкла. – Ты ужасно выглядишь, старина. Покойники выглядят лучше.
– Спасибо, – откликнулся Майкл, криво усмехаясь. – Ты так добр.
– Естественная братская тревога… – Эндрю взял одну из бутылок и попытался вытащить пробку, понижая голос до шепота заговорщика: – Боже мой, разве она не поразительна? – Он оглянулся на тот конец кухни, где женщины хлопотали над большой медной кастрюлей. – Я бы рад был заболеть, лишь бы она принялась обо мне заботиться и я мог бы ее пощупать!
Неприязнь Майкла к Эндрю переросла в настоящую ненависть.
– Мне твои слова кажутся совершенно неуместными, – сказал он. – Говорить так о юной девушке, такой невинной, такой нежной, такой… такой…
Майкл умолк, а Эндрю склонил голову к плечу и с интересом присмотрелся к нему.
– Майкл, мальчик мой, боюсь, это будет похуже нескольких ожогов и синяков. Тут необходимо интенсивное лечение. – Он наполнил бокалы. – Начнем с того, что я прописываю тебе щедрую дозу этого прекрасного кларета!
Во главе стола граф вытащил пробку из другой бутылки и наполнил бокал доктора.
– Тост! – воскликнул он. – Разобьем проклятых бошей!
– A bas les boches![12] – крикнули все.
Как только все выпили, граф прижал ладонь к черной повязке на своем отсутствующем глазу.
– Вот что они со мной сделали в Седане в семидесятом! Лишили меня глаза, но они как следует заплатили за это, дьяволы… Sacré bleu[13], как мы сражались! Тигры! Мы были тиграми…
– Драные кошки! – бросила через всю кухню Анна.
– Ты ничего не знаешь о сражениях и войне… а вот эти храбрые молодые люди знают, они понимают! Я выпью за них!
Он так и сделал, и выпил весьма солидно, а потом потребовал:
– Ну а где еда?
Едой оказалось пряное рагу из окорока, колбасок и мозговых косточек. Анна принесла от плиты дымящиеся тарелки, а Сантэн выложила на голый стол груду маленьких буханок хрустящего свежего хлеба.
– А теперь расскажите, как идет сражение, – попросил хозяин, разламывая хлеб и обмакивая его в свою тарелку. – Когда кончится эта война?
– Давайте не станем портить вкусный обед, – отмахнулся от вопроса Эндрю.
Но граф, на усах которого уже повисли хлебные крошки, настаивал: