«Глаза Майкла!» – подумала Сантэн, глядя прямо в них.
Но эти глаза были куда более жесткими, поняла она.
– Дядя Шон! – воскликнул Майкл и отпустил руку Сантэн.
Он шагнул вперед, чтобы пожать руку дяде, и суровые глаза посмотрели на него и смягчились.
– Мой мальчик!
«Он его любит, – поняла Сантэн. – Они очень крепко любят друг друга».
Она всмотрелась в лицо генерала. Оно загорело и обветрилось, как дубленая кожа, в углах рта и вокруг этих невероятных глаз залегли глубокие морщины. Нос генерала был большим, как у Майкла, и крючковатым, лоб широким и высоким, и над ним была густая темная шапка волос, пробитых серебром, которое блестело на весеннем солнце.
Они быстро заговорили, не выпуская рук друг друга, обменивались радостными замечаниями, и, пока Сантэн наблюдала за ними, она осознала всю глубину их сходства.
«Они одинаковые… разница лишь в возрасте и силе. Скорее похожи на отца и сына, чем…»
Пронзительные синие глаза блеснули, когда он снова посмотрел на нее.
– Значит, это та самая юная леди.
– Позволь представить тебе мадемуазель де Тири. Сантэн, это мой дядя, генерал Шон Кортни.
– Майкл много рассказывал о вас… очень много…
Сантэн с запинкой заговорила по-английски.
– Говори на фламандском! – быстро произнес Майкл.
– Майкл много о вас рассказывал, – подчинилась она.
Генерал весело ухмыльнулся.
– Вы говорите на африкаансе! – ответил он на том же языке.
Когда он улыбался, он становился другим человеком. Та дикая, почти жестокая нотка, которую ощутила Сантэн, выглядела теперь иллюзорной.
– Это не африкаанс, – возразила она.
Они тут же принялись оживленно обсуждать это и спорить, и уже через несколько минут Сантэн поняла, что генерал ей нравится, нравится из-за его сходства с Майклом, а также из-за той огромной разницы, которую она отметила между ними.
– Давайте наконец поедим! – воскликнул Шон Кортни, беря Сантэн за руку. – У нас мало времени.
Он усадил девушку за стол.
– Майкл, ты садись сюда… пусть он разрежет цыпленка. А я займусь вином.
Шон предложил им тост:
– За тот день, когда мы втроем встретимся в следующий раз!
Они с удовольствием выпили, остро осознавая, что кроется за этими словами, хотя гром орудий сюда не доносился.
Они продолжили легкий разговор; генерал быстро и без усилий заполнял любую неловкую паузу, и Сантэн видела, что за всей этой грубоватой внешностью скрывается добрый человек, но при этом она отмечала и проницательность его взгляда, и оценку в этих глазах.