Катюшка, дочка, родилась глухой. Никто
изначально не заметил никаких отклонений. Но со временем я начала замечать, что
она не реагирует на звуки. По идее, когда месячный ребёнок спит, а родители
ругаются так громко, что переходят в процесс битья посуды, то даже мёртвый
поднимется. Но моя дочь как спала, так и продолжала спать. А ещё она не была
как обычные дети, которые постоянно пытались куда-то залезть, что-то изучить
новое. Наоборот, она всегда молчала, что подтолкнуло меня задуматься о том, а
всё ли в порядке с моим ангелочком? И вот после долгих проверок выяснилось, что
моя дочь глухая. А для матери самое ужасное на свете — это знать, что твой
ребёнок болен, и ты ничем не можешь ему помочь. С того момента я практически
каждый день плакала. Не могла остановить своих слёз. Только вот мужу было всё
равно.
Я вспоминаю тот момент, когда сказала
ему о беременности, и он принял это как что-то неприятное. Поморщился, отвёл
глаза, а потом просто пожал плечами и ушёл. Я приняла это и не стала заострять
внимание, но с рождением Катюшки всё только ухудшилось.
Рома постоянно пропадал на работе, а
если он находился дома, то сидел в телефоне или с кем-то постоянно по нему
разговаривал. А если я была рядом, то он уходил в другую комнату, плотно закрыв
за собой дверь, или запирался в ванной. Я первое время злилась, высказывала
свои подозрения, на что он мне говорил, что я просто ревнивая дура. Но самым
обидным это было то, что мой муж стеснялся меня и нашу дочь. Мы перестали всей
семьёй куда-либо выходить, а если это и случалось, то Рома всегда шёл позади
нас или мчался впереди на такой скорости, что я не могла его догнать.
Муж с самого рождения практически не
учувствовал в жизни дочери. Когда ей поставили диагноз, и потребовалась
операция, где нужна была большая сумма денег, он только развёл руками, сказав,
мол, денег у нас нет, и что делать он не знает. На мою просьбу взять в долг
деньги у его родителей, которые были более-менее обеспеченные, он мне категорически
отказал. Пришлось продать мою квартиру в России, чтобы оплатить операцию. Но
врачи не давали мне надежду, что дочь поправится. Я молилась всем богам, чтобы
они помогли нам, и случилось чудо. Катюшке смогли вернуть слух, но только на
шестьдесят процентов. И теперь дочь носила слуховой аппарат. Но всё равно она
не могла ходить в обычный садик или школу, не могла нормально общаться с её
ровесниками, ведь дети начинали её задирать. Потому что она не была на них
похожа. Она была другой.