– Что с вами? – поинтересовалась Аксакова.
– Нервы, – я улыбнулся как можно любезнее. – Вы ведь тоже готовы расплакаться!
– Даже не знаю почему, – ответила Анна. – Виталий-то интересовался мной только корысти ради!
– Вы считали его мошенником?
– Ну что вы, – возмутилась Аксакова. – Это, пожалуй, сказано слишком громко! – она улыбнулась и рукою поправила и без того безукоризненную прическу. – Виталия погубило его пагубное пристрастие, – сказала она даже с некоторым презрением. – Он обещал мне бросить играть. Я ведь как-то ссудила ему семьсот рублей, – Анна махнула рукой. – Но все без толку!
– Вы уверены в том, что он покончил с собой?
Анна вспыхнула и пролепетала:
– А вы полагаете, что?..
– Я только интересуюсь, – сказал я в ответ.
– Но это очень странно, – заметила Анна Александровна. – Хотя…
Я насторожился, мне показалось, что девушка что-то знает, но не решается мне сказать.
– Вы вспомнили что-то подозрительное? – поинтересовался я.
– Я видела его в обществе странного человека, типа пренеприятнейшего… По-моему, он промышляет себе на жизнь чем-то грязным, мерзким, – Анна сморщила свой очаровательный носик. – Мне кажется, что он шулер – добавила девушка вполголоса, словно считала это слово неприличным в устах воспитанной девицы, каковою она считала себя.
Я заключил, что наш разговор удался, и покинул Анну вполне довольный собой, особливо от того, что ее знаменитые тетушки так и не появились. Паче всего меня радовало отсутствие Авроры Вениаминовны.
В карете, уже оставив Сергиевскую улицу далеко позади, я вспомнил про записки Виталия, заглавную букву «А» и цифру семьсот. Выходило так, что под этой буквой Виталий обозначил свою невесту.
– Где ты познакомилась с Анной? – обратился я к Мире, погруженной, похоже, в собственные невеселые мысли. Индианка не сразу меня услышала.
– Мира! – снова позвал я ее.
В этот раз Мира отозвалась:
– Вы о чем-то спрашивали, Яков Андреевич?
Я кивнул и повторил свой вопрос.
– Меня с ней познакомил Рябинин, – невозмутимо ответила индианка, словно говорила о вещах само собой разумеющихся.
Серж Рябинин, мой приятель, гвардейский офицер, жгучий брюнет с цыганскими глазами, с некоторых пор сделался ее поклонником, которому она так и не удосужилась ответить взаимностью, но тем не менее благосклонно принимала его ухаживания.