— Господин, тебе стоит укрепить дух воинов личным присутствием!
— с каким-то нездоровым надрывом проговорил он. — Тогда центр
выстоит!
Что еще за подстава? На передовую лезть, рубиться там? Ага,
щас!
— Им достаточно лишь увидеть, что Белый Тигр с ними! — добавил
синий, словно узнав как-то о моих сомнениях. — И воинский дух их
взлетит!
Типа я просто так рожу свою покажу, и все такие — ура, за
Сталина? Так еще ладно. Почему бы нет.
Но синего этого я запомнил. Еще бы, такую подставу кинул! На
передовую меня! Одного! Мстить не буду, просто возьму с собой.
— Едешь со мной, — сказал я.
Внутри сразу как теплой водичкой полили — хорошо. От того
хорошо, что морда эта чиновничья сразу сникла, но кивнула и полезла
в седло смирной серой лошадки. Неумело полезла, отметил я со
злорадством.
Так, где у нас центр?
Стоило задаться этим вопросом, как снова развернулся перед
глазами вид сверху. Так, я вот тут, небольшая точка такая, а центр
там, где шевелится буро-серая масса. Пехота, видать, рубится. Туда
нам, значит, и дорога. Метров четыреста где-то.
Ну и тронул лошадь. Коня то есть, это конь, я откуда-то это
знал. Как-то сами собой колени напряглись, и зверюга понесла меня
легким галопом в направлении передовой. За мной тут же тронулась
синяя чиновничья рожа и еще два десятка конных воинов — свита,
видать. А, не, телохранители. Я их раньше почему-то не заметил.
Такие неприметные ребята в красивых чешуйчатых доспехах, с копьями
с бунчуками. Сразу стало полегче на душе, не один я в рубку
еду.
По мере того как мы приближались к центру построения,
становились видны детали. Растянутый метров на двести строй еще
держался, но в паре мест уже действительно прогибался. В этих
местах от задних рядов отцеплялись отдельные фигурки людей,
которые, бросая оружие, бежали прочь от схватки. Еще пара минут — и
к ним присоединятся все остальные. С центром и правда беда.
Надеюсь, явив им свой светлый лик, я действительно предотвращу
повальное бегство.
Кстати, а как вообще их воодушевлять-то? Речь толкнуть, как в
кино? Но они ко мне спинами, да и в этом гвалте никто ничего не
услышит. Мы, когда на сотню метров к передовой подъехали, реально
оглохли от криков, стонов, проклятий и лязга металла. А еще в нос
ударил запах скотобойни: крови, дерьма, внутренностей. Меня чуть не
вывернуло, однако рука сама нырнула за пазуху и вытянула оттуда
чем-то пропитанный платок. Тошнота сразу отступила, стоило только
сделать первый вдох сквозь ткань. Ваниль?