— Я же говорила, что ты неглупый. — Гуаньинь снизошла до того,
чтобы ласково огладить одной из своих призрачных ладошек мое плечо.
— Просто нераскрытый. Рожденный не там и не тогда.
На это я ничего отвечать не стал. Тему «избранности» мы уже
обсуждали, и мне не понравилось. Хотя в этот раз, надо признать, ее
комментарий был более оптимистичен, что ли.
— Вопрос совершенно правильный. Мне важен Китай именно в этой
точке пространства-времени. Потому что она узловая.
— Чем? В Китае, как я читал в исторических книгах, каждые
сто-двести лет такая буча возникает. Мало людей — много земли,
много земли — много риса. Много риса — много людей, много людей —
мало земли и риса. Как следствие — нищета, голод, бунт, гражданская
война и смена династии. После этого людей снова становится мало, а
земли для риса — много.
Богиня кивнула.
— Алгоритм ты подметил верно, Алексей. Все так. Только вот в
период, который нас интересует, он был нарушен. Последний этап — та
самая гражданская война — затянулся слишком надолго. Сто
двадцать-сто восемьдесят лет — в разных вариантах реальности
по-разному. Представь только: от шести до десяти поколений людей
жили в условиях непрекращающейся резни.
— И тебе их стало жалко?
Вот все-таки не полностью еще я овладел контролем над глупым
своим языком. Взгляд Гуаньинь посуровел, и я поспешно замахал
руками.
— Прости-прости! Глупость ляпнул!
— И жалко тоже, — произнесла женщина все еще жестко глядя мне в
глаза. — Но основная причина моего интереса к этой эпохе немного в
другом. За шесть поколений постоянной войны уничтожаются все
развитые носители Ци. А накопленные ими знания, все трактаты и
практические наработки — сожжены или утеряны. Не остается никого,
кто мог бы научить новые поколения людей тому, что собиралось
веками. Целый пласт возможностей просто исчезает. И никогда ни в
одном из вариантов мультиверсума, как его называют в твоем времени,
этого пути развития больше не будет. В современном тебе Китае
имеются мастера цигун, но самый умелый из них не тянет и в
подмастерья здешним. Понимаешь?
Я молча кивнул. Богиня спасала не Китай. Она спасала возможность
существования китайской магии.
— А нельзя?..
— Нет.
— В смысле…
— Я поняла. Нет, Алексей. Нельзя вмешаться и спасти носителей ци
своими силами. Мы — те, кого люди называют богами, — не всесильны.
И не являемся создателями системы, в которой живем. Лишь
пользователями, которые, как и вы, вынуждены соблюдать определенные
правила. Да, возможностей у нас больше, но вместе с тем и
ограничений тоже. Ни я, ни кто-то другой при всем желании не могли
бы взять и создать убежище для сегодняшних одаренных. Или вмешаться
в войну и предотвратить ее. Существование реальности
неприкосновенно. Решения, принимаемые людьми, священны, а их право
на выбор и свободу воли непреложно.