Обедать сегодня пришли только мама, бабушка и дедушка, и меня так и подмывает спросить, почему нет Алекса. Может, он кому-то сказал об этом?! Но никто не упоминает о нем, а мне неловко спрашивать просто так, и я пытаюсь отвлечься, слушая бабушкины и дедушкины рассказы о прогулке и прочие истории из их жизни.
На ужине возмутитель моего спокойствия тоже не появился, и я всерьез начинаю беспокоиться. Такого еще не было. Мужчина всегда приходил есть. Стараясь придать лицу самое бесстрастное выражение, на которое только способна, я спрашиваю маму:
– А куда пропал Алекс?
– Он решил поехать на экскурсию. Сегодня он последний день в Москве.
– Понятно, – цежу я и почему-то думаю, что после утреннего поцелуя мужчина решил меня избегать. Ковыряю вилкой в тарелке и вместо того, чтобы радоваться, что его нет и мне не надо нервничать под прицелом его взгляда, я похоже грущу.
– Даша, что с тобой сегодня? – поднимаю глаза и смотрю на деда. Вот правда, что со мной? Не найдя ничего лучше, я говорю правду:
– Грущу.
Кислая улыбка тому подтверждение, все сочувственно улыбаются мне и думают, что я соскучилась по Кириллу.
Около восьми снедаемая желанием увидеть Алекса я выхожу на улицу, и все мои отговорки, что я просто хочу подышать свежим воздухом, не убеждают даже меня. Дойдя до дорожки, ведущей к его домику, я сразу понимаю, что его нет, дом погружается в темноту вместе с окружающим его ландшафтом, и ни одного, даже слабого намека на внутреннее освещение нет. Походив бессмысленно взад-вперед, я возвращаюсь домой с непонятным и неприятным ощущением в груди. Посидев со всеми полчаса у телевизора, нервно перебирая пальцами пластмассовую крученую резиночку для волос, я опять возвращаюсь к его дому, но ничего, кроме еще большей темноты, не наблюдаю. Где же он?! Куда и почему уехал?!
Вернувшись, я подлавливаю маму на кухне и, стараясь говорить спокойно, спрашиваю:
– Мам, а тебе не звонил Алекс? Я недавно гуляла – в домике темно. Ему бы давно пора вернуться с экскурсии.
Несмотря на то, что я решила не думать о нем и забыть, сейчас это у меня не получается, и все мои отмазки по поводу того, что это обычное беспокойство за человека, выглядят неубедительно. Очень надеюсь, что мама не замечает этого.
– Даша, он взрослый человек.
– Да, но… он наш гость. Мы… мы за него отвечаем!