Он улыбнулся. Его лицо выражало облегчение.
– Это хорошо. Спасибо, Дима. Обещаю больше никогда тебе не
врать.
Суп сварился, и Брик предложил мне остаться на обед. Я
согласился, потому что успел зверски проголодаться. Когда мы съели
по две тарелки, я спросил:
– Ты не думал обратиться к специалистам?
– А что, у вас есть специалисты по таким ситуациям?
– Можно и так сказать. Я про врачей, психиатров.
Сказав это, я сразу же прикусил язык. Ну вот, сейчас он
взбесится, закричит, что я держу его за психа... Но Брик только
покачал головой.
– Психиатр мне не поможет. Пожалуй, только навредит, если сумеет
заглушить ту часть, которая все еще принадлежит мне. От этого
выиграет только Брик.
– Ну, в этом будет какая-то справедливость.
– В смысле?
– Брик вернет свое тело. Ты ведь не спрашивал разрешения,
отбирая его.
– Нет, этого нельзя допустить! – Он стукнул кулаком по столу. –
Я не должен погибнуть. Если я погибну, Разрушители победят.
– Кто?
Взгляд Брика расфокусировался. Он сидел, приоткрыв рот, и
смотрел в пустоту.
– Не знаю. Только сейчас вспомнил. Разрушители... Они не должны
победить.
Боря начал клевать носом. Почти уснув, тряхнул головой и
вскочил.
– Проклятье! – воскликнул он. – Как я могу что-то вспомнить,
находясь в этом теле? Оно столько всего требует и все равно не
работает так, как нужно. Я что-то упускаю...
– Слушай, – сказал я, глядя на темнеющее небо за окном, – мне
пора домой.
– Но ты мне поверил, да?
– Поверил. До завтра, Боря. Или как там тебя зовут.
– У меня нет имени, зови так.
– Хорошо. Пока!
Идя домой, я размышлял о словах Брика и ловил себя на мысли, что
действительно верил ему. Никакого рационального зерна в этой вере
не было. Просто, несмотря ни на что, мне хотелось верить, что даже
в моей жизни может случиться что-нибудь фантастическое, выходящее
из ряда вон. Я хотел ощутить себя причастным к некой глобальной
тайне, пусть даже она не касается меня напрямую. И еще мне не
хотелось терять друга.
***
Мать уже вернулась с работы, когда я пришел домой.
– Ты где так долго? – прокричала она из-за плиты.
Я скинул обувь, повесил куртку на крючок и прошел в кухню. Еще в
коридоре мир казался мне огромным, вмещающим и любовь, и боль, и
тайну. Но когда я оказался в тесной кухонке, мир сжался до ее
размеров.
– Был у друга, – сказал я.
– Мог бы и ужин приготовить, чем по друзьям шляться, –
проворчала мама. – Как в школе?