– Теперь в целом о романе, – сказал он. – Возможны две
трактовки. Первая. Нелепый роман о нелепой любви, не заслуживающий
никакого внимания. Выдает скудоумие и поверхностность автора. И
вторая. Сатирический роман о Средневековье. При такой трактовке все
события романа должны восприниматься как комические, коими они, по
здравом размышлении, и являются. Тем более что автор излагает по
большей части в ироническом ключе. На этом у меня все. Пожалуй,
больше я ничего не могу сказать по поводу романа Виктора Гюго
"Собор Парижской Богоматери".
Боря сел на место. Софья Николаевна еще раз окинула взглядом
нарисованную им схему и улыбнулась. Да уж, ее самообладание
достойно восхищения.
– Ну, во-первых, Боря, я восхищена. Правда. Так внимательно
прочесть роман, сохранить в памяти всю структуру, суметь это
проанализировать... Ты просто молодец!
Боря остался равнодушен к похвале. Он, кажется, вообще потерял
интерес к происходящему. Теперь он, не скрываясь, изучал взглядом
лицо Маши. Она делала вид, что ничего не замечает.
– Но позволь тебе все же возразить, – продолжала Софья
Николаевна. – Ты судишь с точки зрения современного читателя. Но
ведь роман написан не вчера. Это произведение эпохи романтизма!
Тогда общественное сознание было другим. И такая любовь не казалась
нелепой. Не было еще понятия о том, что среда формирует человека,
не было трудов Маркса и Энгельса, во многом определивших
современную структуру общественной мысли. Поэтому целостное
восприятие у тебя получилось немного однобоким...
– Мне кажется, вы ошибаетесь, – мягко возразил Боря, переводя
взгляд с Маши на Софью Николаевну. – Произведение искусства,
возводимое в ранг классического, должно быть универсальным и
повествовать о вещах, которые будут понятны и актуальны даже через
миллион лет. Об этом написано в нашем учебнике, рекомендованном
министерством образования Российской Федерации. Если же роман
повествует о таких вещах, которые могут быть интересны только в
эпоху, современную ему, то такой текст не может быть классическим,
то есть, образцовым. Интереса для современного читателя он
представлять не должен. Если же интерес есть – это свидетельствует
только о невежественности этого читателя. Данный роман может быть
интересен только в рамках исторической психологии, если, конечно,
такая дисциплина существует.