– Ну, за знакомство!
Мы стукнули бутылки друг о друга и сделали по глотку.
– Итак! – всплеснула руками Элеонора. – Обо мне, да? Ну, начну.
Меня зовут Элеонора, я живу вот в этом доме. Мне четырнадцать лет,
учусь в школе. Я панк, тащусь от "Короля и шута", "Тараканов!" и
"Наива". И еще я считаю, что все мои одноклассники – дебилы, с
которыми поговорить не о чем. Теперь ты.
Я задумался. Что же ей сказать?
– Ты не думай, – посоветовала Эля. – Ты говори, как есть.
– Меня зовут Дима, – признался я. – Мне шестнадцать. Люблю
рок-музыку, типа "Кино" и "ДДТ". Тоже в школе учусь.
– В какой?
– В четвертой.
– Погоди... Это в поселке, что ли?
– Ну да.
– Неделю назад "стрелка" была, наши против ваших – ты ходил?
Я вспомнил, что именно неделю назад меня избил Рыба с толпой
своих прихвостней. Вот куда они, видимо, направлялись.
– Нет.
– Хорошо. А то я бы тебе глаза выцарапала.
Элеонора еще раз приложилась к бутылке. Потом хитро прищурилась,
глядя на меня.
– Слушай, а почему ты со мной поздоровался?
Тут настал мой черед пить – чтобы выиграть время.
– Как тебе сказать, – пробормотал я, поставив бутылку на
стол.
– Знаешь, что в панках зашибись? Им можно всю правду говорить.
Так что давай, смелее!
То ли раскованность этой девушки на меня так повлияла, то ли
алкоголь успел проложить дорожку к мозгу, но я выложил ей все. И
про свою десятилетнюю большую любовь, и про загадочную дружбу с
Машей, про ее внезапное чувство, про Осенний бал, про брата и про
Борю. О космическом происхождении последнего я, впрочем,
умолчал.
За время своего путанного рассказа я скурил две сигареты и даже
еще раз сбегал к ларьку. На этот раз взял немного денег у Эли и
купил сразу четыре бутылки. А когда закончил говорить, бутылок
осталось всего две.
– Ну ты даешь, – покачала головой Эля. – Такая "Санта Барбара" –
закачаешься. И что, не знаешь, кого выбрать?
Я уже был в том состоянии, когда окружающий мир сужается до
собеседника. К тому же сгустились сумерки, добавив происходящему
интимности.
– Да как тебе объяснить? – почесал голову я. – Понятно, что
Жанну выберу. Но Машу жалко...
– Жалко у пчелки! – отрезала Эля. – Что, ты с ней из жалости
встречаться будешь?
– Ну, не только...
– Ага, значит, тоже к ней неровно дышишь?
– Наверное, да...
– А со мной-то чего поздоровался? Дурачок, ты ж во что угодно
влюбишься, что с тобой заговорит! Тоже мне, дон Жуан!