– Пойду, наверно!
– Ну уж нет, Гай Фламиний! – усмехнулась я. – Мужчины не должны сдаваться. Сейчас ты нальешь из кувшина немного вина, глотнем с тобой неразбавленного, а потом ты будешь рассказывать о поэзии. Нет, прямо сейчас и приступай! Кувшин на полу, у ложа. Начинай, не оглядывайся!
Постоял, затвердел скулами (прощайте, ямочки!). Блеснули глаза.
– Неразбавленного? Вот уж ни к чему!
Кабы попался ты мне на такие же плутни, трактирщик!
Воду даешь ты, а сам чистое тянешь вино!
Кажется, не ошиблась я в этом парне!
– А что до поэзии… Я уже тебе говорил, Папия: нет у нас, римлян, поэзии. Невий с его архаикой, которую сейчас смешно читать, Гай Луцилий – и все. Поэтому мы с другом моим Титом Лукрецием Каром…
Антифон
Его голос слышу до сих пор – красивый, мягкий. Лукреций Кар и Марк Туллий, друзья Гая, очень любили его стихи. Марк Туллий все повторял: «Слова, слова! Откуда Гай берет слова?»
С Марком Туллием Цицероном мы враги. Навечно! Я не простила, даже узнав, как страшно убивали его озверевшие легионеры Антония.
– Учитель! – спросила я однажды. – Сколько раз прощать врагу моему, согрешающему против меня? Не до семи ли раз?
– Не говорю тебе: до семи раз, – покачал головой Он, – но до седмижды семидесяти.
– Четыре девяносто раз? – поразилась я.
– Да! Но на четыреста девяносто первый – сокруши кости его, разметай прах по ветру – и перебей его род до седьмого колена!
* * *
Жабу уберите, жабу!!!
Умереть бы. Или уже умерла? Если умерла, зачем жабу в живот засунули? Больно!
– Папия, Папия, что с тобой?
– Госпожа Папия, да простит мне твой гений, встать бы тебе.
Жабу, жабу зачем, ненавижу жаб! В животе жаба, в горле жаба, булькает… Или это я булькаю?
– Папия, сейчас я лекаря…
– Остынь, господин Фламиний. Лекаря! Еще скажи, фармакопола драного! Эх, отпустили девчонку одну!..
Гай с Аяксом рядом, но я их не вижу, все из-за жабы, из-за трех жаб, дюжины, двух дюжин…
– Ты вот чего, мой господин! Беги-ка в лавку соседнюю да вели «утреннего нектара» горшок принести. Полный! Видал, как наразбавлялась!.. Ей пора завтрак сюда волочь, того и гляди удивятся, чего о хозяйке позабыла.
Ничего, Аякс, ничего, сейчас открою глаза, встану, сойду вниз, потребую горячей воды и завтрак для сиятельной, пропади она пропадом, Фабии Фистулы. Со мной все в порядке, все помню, только не понимаю, откуда жабы, я не глотала никаких жаб…