– Разбуди нас в шесть тридцать, Джордж, – сказали мы. Ответа не последовало, и, подойдя к Джорджу, мы обнаружили, что он уже некоторое время спит. Мы поставили рядом с ним ванну, чтобы он мог утром вскочить в нее прямо с постели, и тоже легли спать.
Миссис П. будит нас. – Джордж – лентяй. – Надувательство с предсказанием погоды. – Наш багаж. – Испорченный мальчишка. – Вокруг нас собирается толпа. – Мы торжественно отбываем и приезжаем на вокзал Ватерлоо. – Блаженное неведение служащих Юго-Западной дороги касательно столь суетных вопросов, как отправление поездов. – По волнам, по волнам, мы плывем в открытой лодке!..
Разбудила меня на следующее утро миссис Попетс. Она сказала:
– Знаете ли вы, сэр, что уже девять часов?
– Девять чего? – закричал я, вскакивая.
– Девять часов, сэр, – ответила она через замочную скважину. – Я уже подумала, как бы вам не проспать.
Я разбудил Гарриса и сообщил ему, в чем дело.
Он сказал:
– Ты же хотел встать в шесть?
– Ну да, – ответил я. – Почему ты меня не разбудил?
– Как же я мог тебя разбудить, если ты не разбудил меня? – возразил Гаррис. – Теперь мы попадем на реку не раньше двенадцати. Не понимаю, зачем ты вообще собрался вставать.
– Гм! Твое счастье! – заметил я. – Не разбуди я тебя, ты бы так и пролежал все две недели.
Мы еще несколько минут огрызались друг на друга, как вдруг нас прервал вызывающий храп Джорджа. Впервые с тех пор, как нас разбудили, этот звук напомнил нам о его существовании. Вот он лежит – тот, кто спрашивал, когда ему разбудить нас, лежит на спине, рот разинут, колени торчком.
Не знаю почему, но вид человека, который спит, когда я уже встал, приводит меня в неистовство. Меня возмущает, что драгоценные часы нашей жизни, эти чудесные мгновения, которые никогда уже не вернутся, бесцельно тратятся на скотский сон. Вот и Джордж, поддавшись отвратительной лени, проматывает неоценимый дар времени – его драгоценная жизнь, за каждую секунду которой ему придется впоследствии держать ответ, уходит от него неиспользованная. Он мог бы сейчас набивать свою утробу грудинкой с яйцами, дразнить пса или заигрывать с горничной, а он вместо того валяется здесь, погруженный в мертвящее душу забытье.
Это была ужасная мысль. И Гарриса и меня она, видимо, поразила одновременно. Мы решили спасти Джорджа, и это благородное намерение заставило нас забыть нашу размолвку. Мы ринулись к Джорджу и стянули с него одеяло. Гаррис отвесил ему шлепок туфлей, я крикнул ему в ухо, и Джордж проснулся.