– Кирилл, проводи даму к ее посту!
В пылу ссоры мы забываем о Лизе. Громкий хохот заставляет всех вздрогнуть.
– Ну, вы даёте! – она хлопает ладонями по кровати и закатывается от смеха. – Разыграть меня решили? Ха-ха! Это жестоко!
Новый приступ буквально сгибает девушку пополам. Она падает на бок, мать бросается к ней:
– Лиза, ты пугаешь меня! Девочка моя, что с тобой?
Но та не может остановиться. Смех становится каким-то нездоровым, истеричным. Он звенит в ушах, перемежается всхлипываниями и присоединившейся икотой. Взгляд блуждает по стенам и людям, не останавливаясь ни на чем.
Арсен реагирует первым. Одним прыжком он оказывается у кровати, обнимает Лизу и крепко прижимает к себе.
– Тихо, тихо, моя девочка. Все проходит, и это горе пройдет.
– Я не верю… Это розыгрыш!
– Разве можно шутить такими вещами? Прими это и живи дальше.
– Может, укол? – робко предлагает медсестра.
– Вышли все! Немедленно! Закрыли дверь! – вскидывается Тавади.
– Я останусь с дочкой.
– Алена Игоревна, вы только сделаете хуже.
– Пойдёмте, я вас провожу.
Беру ее осторожно за плечи и выталкиваю из палаты. Боковым зрением вижу Лизу. Она спрятала лицо на груди у босса. Ее плечи вздрагивают, но уже непонятно, от смеха или рыданий.
– Как же так! Зачем он так резко? – причитает мать. – Я считала его джентльменом, а он…
Ее лицо, красное от слез, опухло, вокруг глаз – синие тени. Эти дни и ей дались тяжело. Трое суток она практически не спала, не отходила от Лизы. А ещё пришлось сдерживать напор полиции, решать дела с документами, что в чужом городе, не зная никого, сделать очень трудно.
И с похоронами возникла заминка. Тело убитого мужа ещё хранилось в морге. Полиция не выдала его родным, пока не выяснит все обстоятельства трагедии. А единственный свидетель все дни находился без сознания.
– Я не одобряю поступок босса, но в принципе понимаю его, – уклончиво отвечаю матери.
Иногда лучше некрасивая правда, чем постоянная ложь.
– Но Лиза ещё не пришла в себя. Можно было бы и подождать.
– Сколько? День, два, неделю?
– Зачем вы так? – она снова плачет, но уже тихо, без истерики.
– Алена Игоревна, а как вы узнали о случившемся с вашей дочерью? – наконец задаю давно мучивший меня вопрос.
– Что? – она поднимает на меня глаза. – А-а-а, это… Сначала я забеспокоилась. Мы разговаривали с Лизой перед сном. Я забыла у нее спросить, как последнее узи, перезвонила, она не ответила. Всю ночь ворочалась, а утром позвонила снова, и опять абонент недоступен. Набрала номер Игоря, ответил незнакомый голос. Это был полицейский. Он и рассказал…