— Ну
ладно, — вздохнул я, смиряясь с мыслью, что начальника штаба пока
арестовывать не стану.
А жаль. Я
тут, понимаете ли, по крупицам собираю сведения об использовании
интервентами и белыми отравляющих веществ, а он глобальное
отравление мирных граждан собрался устроить!
— Что же
касается твоих мятежников, пока ничего не скажу. Начдив сказал
—разберется, и уехал. Ты сам-то, что делать собираешься?
— Так что
делать? — хмыкнул я в трубку. — Сейчас людей соберу, и в Холмогоры
поеду, вот и все.
— Ну,
сам-то езжай, без твоей отмашки начдив ничего делать не станет, а
людей можешь не брать. Филиппов туда целую бригаду отправил, при
трех орудиях.
Уже не
слушая комиссара, попрощался и повесил трубку. И впрямь, много
народа я брать не стану, но начальнику губчека ездить без свиты,
тоже невместно. Посему, ограничился тремя
оперативниками.
Ерш твою
медь! Попал, называется в мирную жизнь, на рутинную работу. Я уже
собирался выходить, как Муравин предложил:
— Владимир
Иванович, может, я сам съезжу? Вы, вроде бы, официально у меня дела
не приняли, отдохните с дороги.
Я только
отмахнулся. В поезде, пока ехал, только и делал, что спал, в
перерывах утешал Анну, обещая, что муж вернется живым и
здоровым.
— Вот еще
что, — вспомнил Муравин. — На днях Книгочеев интересовался, когда
вы вернетесь. Он что-то интересное по вашему англичанину накопал. Я
уже спрашивал — я могу, как и.о. начальника что-то решить, а он
заладил — только самому товарищу Аксенову сообщу.
Похоже,
Полиект слегка обиделся на моего «спеца» за то, что тот не
поделился с ним «копанкой». Ничего, переживет.
— Прости,
Полиект Михайлович, — развел я руками. — Как говорят в романах —
это не моя тайна.
Интересно,
что там Книгочеев нашел? Ну да ладно, выясню.
По дороге
на Холмогоры обнаружилось, что мне и на самом деле хочется спать.
Но как не пытался устроиться поудобнее, не получилось. Не то мой
«Роллс-ройс» не приспособлен для отдыха, не то грунтовая дорога, но
как только начинал клевать носом, так стукался головой о
дверцу.
До
монастыря добрались часа за три. Могли бы и раньше, но из-за
скверного бензина Антону приходилось останавливаться, и прочищать
карбюратор.
В
Успенском монастыре содержалась Анна Леопольдовна, племянница
императрицы Анны Иоанновны, мать несчастного царя-младенца Иоанна,
свергнутого Елизаветой Петровной.