В жизни до Игры я видел лишь двух
мертвецов. Первый – мой отец. Помню, как ночью разговаривал с ним:
высокая тёмная фигура с таким знакомым насмешливым голосом. Мне
семь, отца к тому времени не было уже два месяца… Мама, оставшаяся
одна с четырьмя детьми, повела меня, старшего, в церковь.
Следующий случай повторился через
пятнадцать лет. Не знаю, в церкви ли дело, за всю оставшуюся жизнь
нигде, кроме могильной плиты и редких фотографий, отца я больше не
видел.
Мне двадцать. До Катастрофы остаётся
три года. Это была авария. Порш на полной скорости въехал в
автобусную остановку. Погибла маленькая девочка, сидящая в коляске
в двух метрах от меня. Её смятое тело отбросило в кусты, где я,
следуя подсказкам полупрозрачного ребёнка с тихим голоском, и нашёл
труп. Глаза убитой горем матери навсегда отпечатались в моей
памяти. В самых страшных кошмарах я видел не разбитую голову
ребёнка с вытекающим из трещины серым веществом, а именно их,
наполненных слезами, выражающих ещё теплящуюся в сердце
надежду.
Я никому никогда не рассказывал об
этом, даже тогда, когда мне прямо в лицо смеялись со словами, что я
лишь жалкий обманщик.
***
Нам предстояла долгая дорога, и
следом за мной говорили другие участники похода.
Я с удивлением выяснил, что многого
не знаю даже о членах собственной группы, что и говорить о бежевых.
Оказывается, Иван, долгое время уверенный в том, что Игра –
правительственное испытание, и не веривший в Конец света, уже в
полной мере осознал это и даже смирился. Он без особенного
сожаления говорил о своей старой жизни. Разве только о молодой
поварихе из своей военной части (ровно как и о дополнительных
порциях гречки) игрок по-прежнему рассказывать стеснялся, а потому
с необычной для него агрессивностью отреагировал на расспросы
Паука. Паук только заржал:
– Я вот постоянно по базам гонялся,
стольких таких же поварих там пере… – Паук посмотрел на недовольно
цыкнувшую на него Амазонку. – Прошу прощения, с нами дамы.
Сам Паук, кажется, совсем не
переживал по поводу потери реальной жизни и начала жизни игровой.
«Жаль, в больничной палате шкафчика со спиртом нет, а так всё
штатно» – любил приговаривать бывший военный хирург, наделённый,
прямо сказать, специфическим чувством юмора. А вот Амазонка, в
отличии от него, до сих пор со слезами вспоминала о своей семье и
особенно о внуке, с которым играла в компьютерные игры (где и
получила своё прозвище, ставшее игровым ником).