- Если зло искоренено, тогда кто разгромил наш мир? Добрые и адекватные люди? – Маргарита Станиславовна была очень расстроена, и её голос дрожал. Она устало опустилась на диван и была близка к обмороку.
- Видимо, те, кто заразился, выздороветь не может, - Григорий Валерьянович размышлял вслух. – Они-то и стали орудием нападения. Но новых случаев заражения нет, поэтому остались нормальные люди!
- Да уж, - проворчала его супруга, - я заметила, какие они нормальные… Зачем им пленные?
Профессор опять попытался рассуждать логически:
- Появились какие-то новые факторы, о которых мы не знаем. Пока мы здесь ждали, что человечество вымрет, оно нашло способ выжить! – в словах профессора прослушивались нотки восхищения. Он восторгался тем, что люди придумали, как побороть болезнь!
Но я не разделяла его чувств. На моих глазах варвары разрушили мой мир, убили невинных людей! Я метнула негодующий взгляд на Григория Валерьяновича. А он возбуждённо расхаживал по убежищу, заложив руки за спину, и с горящим взором размышлял вслух о неограниченных возможностях человечества.
Я уткнулась лицом в ладони, чтобы скрыть слёзы. Было страшно. И не только за себя, но и за всех людей, на которых напали. Особенно я переживала за своих родителей. Как они там? Наш дом был в бедном квартале, и многоквартирная громадина прошлого века не имела убежища. Так что скрыться им было негде. Я поняла, что их уже нет в живых. Кому нужны немолодые люди, готовые сопротивляться нынешней власти?
И тут мы услышали звуки передвижения в нашем доме. Я затаила дыхание, будто именно оно могло выдать наше присутствие. Голограмма переключилась на происходящее внутри дома. Десять мужчин в грязной потрёпанной одежде и сальными волосами вторглись внутрь и хозяйничали, переворачивая мебель и круша всё на своём пути.
- Зачем им это нужно? – не поняла я. – Чем им мешает мебель?
- Вымещают злость, - предположил Григорий Валерьянович, поправляя очки на носу. – Видимо, им претит всё то, чего мы достигли за время, когда они деградировали.
- Звери, - запричитала Маргарита Станиславовна.
- Тише, - велел отец, обхватывая её за плечи. – Нам нельзя выдать себя.
Некоторые из «гостей» вальяжно развалились на диванах. Голограмма приветливо включилась посреди зала, и стала демонстрировать творящееся на улицах.