В первоначальном состоянии посол России в Париже граф Киселёв по
приказу из Петербурга, передал верительные грамоты
принцу-президенту, а также поздравления в спасении Франции от
"красной революции". Торжествовал не только Николай I, но и русский
канцлер австрийского происхождения Нессельроде. Радовались не
только в Петербурге, но и в Вене император Франц-Иосиф и министр
иностранных дел Карл Фердинанд фон Буоля. Так же поддерживал
французского принца-президента прусский посол при петербургском
дворе генерал фон Рохов. Но все это было до момента восхождения Луи
Наполеон Бонапарта на престол. А дальше... подговаривая Николая I,
не признавать Наполеон III равным себе, сами же Вена и Берлин
признали его таковым.Николая I обиду на союзников затаил, но
правильных выводов не сделал. В общем, на одном из многочисленных
военных парадов, проходивших в Петербурге, на котором присутствовал
и дипломатический корпус он, обращаясь к послам Пруссии генералу
фон Рохову и Австрии графу фон Менсдорфу произнёс: "Меня обманули и
от меня дезертировали!" И австриец, и пруссак не посмели ничего
ответить на это неожиданное приветствие. А вот в дальнейшем
Император Всероссийский сделал несколько роковых ошибок. Во-первых
- призвал Англию совместно разделить Турцию, причём предлагал им
Египет и остров Кандию (Крит), заверяя, что ни Австрия, ни Пруссия
возражать не станут и совершенно сбрасывал со счетов интересы
Франции. Ответ ему был резко отрицательный. Лорд Россель заявлял,
что он не видит вовсе, почему можно думать, будто Турция близка к
падению. Вообще он не находит возможным заключать какие бы то ни
было соглашения касательно Турции. Далее, даже временный переход
Константинополя в руки царя он считает недопустимым. Наконец,
Россель подчеркнул, что и Франция, и Австрия отнесутся
подозрительно к подобному англо-русскому соглашению. Николаю бы
остепениться и подождать более благоприятного момента, но он попёр
на пролом. В этом полнейшем непонимании дел во многом были виноваты
русские послы в Париже Киселёв, в Лондоне Бруннов, в Вене
Мейендорф, в Берлине Будберг, а также канцлер Нессельроде. Они
писали не о том, что было в действительности, а то, что хотел от
них услышать Николай I. При иных докладах была большая вероятность
быть вышвырнутым за дверь и попасть в немилость.