— Обопрись на перила.
Я запрокинула голову, глядя на черное небо, сияющее тысячами далеких солнц, а он забрался под мою невероятно пышную юбку на кольцах, из-за которой мы даже танцевали на вытянутых руках, и там, под ней…
Пока он стаскивал с меня белые кружевные трусы зубами, я еще хихикала, а вот потом, когда он встал там, под юбкой, на колени, и его пальцы легли мне между ног, разводя мгновенно увлажнившиеся складочки, а язык самым кончиком дотронулся до узелка клитора, я могла уже только тяжело дышать и может иногда стонать, едва стоя на ногах.
Но и это было ненадолго — Антон закинул мои ноги себе на плечи, придерживая меня прижатой к тем перилам, и пока он вылизывал и посасывал, скользил сверху вниз и проникал внутрь, пока его пальцы трогали, терли, раздвигали, надавливали, вонзались, я судорожно сжимала перила ограждения онемевшими руками, и моей выдержки хватало только на то, чтобы не орать на всю улицу от счастья и наслаждения.
А потом на соседний балкон вышла пара англичан лет пятидесяти.
Откуда я узнала, что они англичане?
Во-первых, по акценту.
Во-вторых, по тому, что они моментально завели легкую беседу, начав ее с замечания о погоде, а потом вежливо поздравили меня со свадьбой.
А в-третьих, по тому, что выражение теплой вежливости на их лицах ни на каплю не изменилось, когда после слов «И мужу вашему тоже передайте, что мы за вас рады», мой муж вынырнул из-под вороха юбок с блестящими от моей смазки губами и вежливо поблагодарил.
Я поднялась на цыпочки, обвила его шею руками и слизала свой вкус с его губ. И так увлеклась — да и он тоже, — что не заметила, как наши собеседники ретировались.
Зато в этот вечер они больше не выходили на свой балкон и мы барахтались там на креслах и кушетках до самого невыносимо-розового рассвета, так и заснув под утро в ворохе белоснежных кружев, переплетясь всеми конечностями, как потом засыпали все годы нашего брака. До самого конца.
Я шмыгнула носом и опустила взгляд.
И тут же увидела Антона, который не замечал меня, хотя стоял всего в нескольких шагах. Он, как и я чуть раньше, смотрел на верхние этажи отеля, и на лице у него была написана такая мука, будто ему распиливали зуб мудрости прямо в десне.
6. Отцы и дети
Не сводя с Антона глаз, я отступила назад на шаг. Потом еще. И еще. Я боялась отвернуться, словно именно в этот момент он бы меня заметил. Так, гипнотизируя его, я отходила все дальше и дальше. А потом юркнула за дерево и оттуда уже, прячась за всем, что попадется, поторопилась к отелю, в котором была назначена съемка.