Выйдя на крыльцо со свёртком пилюль и предписаний, Сергей
столкнулся с фельдшером, которая целую неделю за ним ухаживала.
Высокая, с тонкой талией и изящной шеей, светловолосая красавица
курила папиросу.
– Благодарен за уход, Дарья Павловна, вы уж извините, если что
не так, – Травин остановился. – Я не самый хороший больной, и веду
себя не очень, но поверьте, не забуду того, что вы для меня
сделали.
– Рано вы выписались, Серёжа, – Дарья Павловна строго посмотрела
на него своими глубокими серыми глазами. – Доктор Райх
постарался?
– Не только, – Сергей покачал головой. – Но я действительно
практически здоров. И если могу чем-то вас отблагодарить…
– Нет, это мой долг, – просто сказала женщина. – Берегите себя.
А то медсёстры мне ваш уход не простят.
– А вы? – вдруг неожиданно даже для себя спросил Травин.
Дарья Павловна только улыбнулась, погасила папиросу о железные
перила, бросила гильзу на землю и скрылась в дверях.
Несколько семей из села Сморчково жили обособленно, на выселках.
Само село, как полагается – с церковью и сельсоветом, окружило себя
полями, а вот выселки стояли, почитай, в лесу, и занимались их
жители бортничеством. Лесной мёд – он самый душистый и сладкий,
пчёлы что попало собирать не будут, когда такой выбор цветоносов.
Так что жили семьи зажиточно, батраков не нанимали, продналог
отдавали сполна, и местная власть, что старая, что новая, в их дела
особо не лезла. Так, зайдёт участковый раз в месяц, просто для
порядка, да детишки в новую школу шастают туда-сюда, ну и раз в
две-три недели телега за чем-нибудь необходимым в город съездит,
заодно воск и мёд отвезёт, вот и всех связей с внешним миром.
– Глаз дёргается, – женщина с изрезанным морщинами лицом
поправила одеяло на лежащем на кровати мужчине с окладистой
бородой. – Третий день уже. Может, дохтура позвать?
– Дура ты, – её собеседник, кряжистый старик с узловатыми
пальцами, только головой покачал, – знаешь ведь, что у Никифора за
дела. Мигом в застенки утащат, не посмотрят, что еле живой. Бабка
Фёкла что говорит?
– Сказала – лежать ему надо, сам очнётся. За отвар червонец
взяла.
– Мёдом не захотела?
– Нет, сказала – деньги нужны на заговорённую воду.
– Толку никакого, как хрипел, так и хрипит, – дед недовольно
сплюнул на пол. – Отойдёт не ровён час.
– Вы уж постарайтесь, чтобы выкарабкался, – в горницу зашёл
мужчина в сапогах и военном френче. Положил на стол тонкую пачку
денег. – Всё, дольше задержаться не могу, буду заезжать, проверять.
И если узнаю, что уход за ним плохой был, рассержусь.