Сердце у чекиста екнуло, и неожиданно засосало под ложечкой. На Шахова вдруг накатили такие чувства, которых он не испытывал с юности. Можно было подумать, что он влюбился.
Осторожно вошла гражданка Авдеева. Выглядела она испуганной и смущенной. На этот раз девушка приоделась. На ней было нарядное темно-синее в белый горох сатиновое платье в талию, очень шедшее к миловидному лицу, на ногах – черные туфельки на низком каблуке. Красавица да и только!
– Садитесь, – произнес Шахов. От волнения он перешел на «вы».
Аня неуверенно посмотрела на кресло, но осталась на ногах. Она расстегнула ридикюль[8], достала оттуда несколько исписанных листков и протянула Шахову.
– Вот.
У чекиста неожиданно пересохло во рту. Он облизнул губы.
– Что это?
– Как просили. Написала про Джона.
– Ах да. Ну, садись. – Он потянул к себе листочки, исписанные крупным, почти детским почерком. Уткнулся в них, ничего не видя. Девушка покорно села в кресло, подол платья немного задрался, и она судорожным движением быстро оправила его.
– Расскажи своими словами…
– О чем?
– Да о Смите.
– Я все написала… – Она подняла глаза на Шахова, на лице ее появилась виноватая улыбка. – А можно как-нибудь иначе?
– То есть?
– Как сказать… без доносительства. Я на все согласна, только Джоника оставьте в покое. Он очень хороший!
– На что ты согласна?
Девушка покраснела так, что ярко засветились белки глаз.
– Спать могу с вами… Я же видела, как вы на меня смотрели. – Она неожиданно громко щелкнула замком ридикюля, и Шахов вздрогнул как от выстрела. Неожиданно ему стало очень стыдно. Александр Кириллович вскочил и заходил по номеру.
– Дура! – наконец нашелся он. – Как ты могла произнести такое, а еще комсомолка!
Девушка закрыла лицо ладонями.
«Не то я говорю, не то. Зачем лицемерю? Ведь я действительно хочу ее, – в смятении думал Шахов. – И не американец мне этот чертов нужен, а она». И вот теперь, когда желаемого так легко было достигнуть, мешала проклятая интеллигентская мягкотелость.
– Давай выпьем, – неожиданно предложил он.
Аня убрала руки с лица и удивленно посмотрела на него, а Шахов тем временем достал из портфеля шампанское и конфеты. Он неловко расковырял серебряное навершие бутылки, неумело стал возиться с пробкой. Наконец громко хлопнуло, и пробка ударилась в потолок. Девушка в испуге подпрыгнула.