А Иришка… Иришка повзрослела, закончила институт, у нее своя
жизнь, она звонит раз в неделю и забегает в гости раз в месяц, и
это, если послушать остальных родителей, чьи дети уже выросли, уже
счастье.
Он купил ей квартиру, регулярно переводил ей деньги на карту, но
она уже и сама зарабатывала прилично, и делал он это скорее для
себя, чем для нее. К своим почти шестидесяти годам Ломтев
обнаружил, что он немолод, богат, и практически никому не
нужен.
Можно было вернуться в бизнес, благо, связи еще оставались.
Можно было закрутить новый роман, и снова начать этот вечный бег по
кругу, но Ломтев устал. Его даже в путешествия особо не тянуло,
хотя когда-то в молодости он обещал себе, что посмотрит весь
мир.
Есть желания, нет возможности. А когда возможности появляются,
то от желаний уже мало чего остается. Так устроена эта чертова
жизнь.
А теперь это…
Ломтев вел аккуратно, превышая скоростной режим в рамках пока
еще дозволенного интервала, и постоянно смотрел в зеркала. Хвоста
не было.
Или же он был настолько профессионален и виртуозен, что Ломтев
попросту не способен его обнаружить. Хотя в это не верилось.
Ломтев прошел девяностые, а некоторые навыки, однажды
приобретенные, не забываются уже никогда.
Он выехал за МКАД, встал в левый ряд и выдал нештрафумые сто
десять километров в час, дабы не привлекать внимания. Уже через
пять минут к его заднему бамперу прилип серебристый "солярис" с
подмосковными номерами.
Руководствуясь правилом трех Д, Ломтев включил поворотник и взял
правее, освобождая дорогу нетерпеливой молодежи. "Солярис" рванул
вперед, но слишком рано и слишком быстро, и машины слегка
притерлись бамперами.
Ломтев выругался. В обычной ситуации это происшествие не вызвало
бы никаких эмоций, разве что плечами пожать, в конце концов, кто бы
там ни был виноват, всегда есть страховые компании и европротокол,
но сейчас останавливаться ему было совершенно не с руки.
Однако, "солярис" отчаянно сигналил и мигал фарами. Ломтев
вздохнул, включил аварийку и съехал на обочину. "Солярис" встал
сразу же за ним, и из его салона вышли трое.
В спортивных костюмах, молодые, с безэмоциональными и не
обезображенными интеллектом лицами.
Зато не как в девяностые, подумал Ломтев, открывая дверь машины
и спрыгивая на асфальт.
В девяностые они бы уже стреляли.