– Что с тобой, папа? – растерянно спросила Нина, наблюдая за странными маневрами отца.
– Нет, ты только послушай, что в Москве творится! Средь бела дня магазины грабят, и кто бы ты думала! Молодая девушка! Смотри, фоторобот со слов очевидцев составили, – сунув под нос Нине лист, возбужденно сообщил отец.
– «Разыскивается особо опасная преступница…» – прочитала Нина и непонимающе посмотрела на отца.
– Знаешь, что эта девчонка учудила? Совершила вооруженное нападение на ювелирный магазин и похитила золотых украшений на сумму…
– Бред какой-то, – прервала отца Нина. – Откуда это у тебя?
– Откуда, откуда… – проворчал отец. – Из органов ко мне приходили. Интересовались, не засветилась ли эта идиотка у меня. В опасное время живем, Нина! В опасное! Это я к тому говорю, чтобы ты…
– Папа!!! – закричала Нина, сообразив, к чему клонит отец. – Ну при чем тут…
– При том!!! – заорал Ян. – Я живу как на бочке с порохом. Не ограбят, так посадят в любой момент! А ты…
– Пап, я вот тут кое-что принесла, – застенчиво перебила его Нина и положила на стол перед отцом блокнот со своими эскизами. Момент был не самый подходящий, мало того, совсем неподходящий, но терпеть дальше и молчать не было никаких сил.
– Что там у тебя? – заинтересованно приподняв брови, спросил отец, открыл блокнот, и брови его мгновенно поползли к переносице.
– Это… ну, то, что в блокноте… Это в какой-то мере мое видение, – пролепетала Ниночка. – Очень хочется придать этому иной вид, не без твоей помощи, конечно. Ты поможешь мне?
– И не подумаю даже! – рявкнул отец, захлопнул блокнот и забросил его в дальний угол комнаты. Он понял, что погорячился, когда посмотрел на дочь. Смутился, пригладил густые, тронутые сединой волосы, неуклюже полез в стол за сигаретами, трясущейся рукой попытался прикурить, а она все смотрела на него, не мигая, и во взгляде ее дымчато-серых глаз плескались боль и отчаяние.
– Нина, – тихо прошептал он, пытаясь преодолеть внезапно возникшую в горле хрипоту, – не нужно так реагировать, доченька. Успокойся, я же тебе только добра желаю. – Отец вновь открыл ящик стола, достал шоколадку и положил на стол перед Ниной. Это был запрещенный прием: дочь с детства обожала шоколад и за плитку сладкого блаженства могла простить любые обиды. Но сегодня…
– Убери, – пропищала она, с отвращением сморщилась и вылетела из комнаты, оставив растерянного отца одного.