– Да, но… – начал дядька.
– Никаких «но»! – отрезал я. – Ты посмотри, мне уже даже из дома
выходить нельзя!
– Кстати, вчера перед вашим приездом девка тут лазила эта
татуированная, – сказал Тарас. – Это она на крыше была сегодня?
– Да, – хмыкнул я, – она. Но она не получила того, чего хотела,
хотя и очень старалась. Я её больше видеть не хочу, позаботься об
этом.
– Понял, – принял к сведению Тарас.
– Только не в том смысле позаботься, как в Фарго, – решил
уточнить я. Не хватало ещё, чтобы Ташу Гиксман потом выбросило на
берег моря со сломанной шеей.
Тарас – человек добрый. По своей воле он не обидит и мухи. Разве
что, если муха будет нужна для приготовления какого-нибудь вкусного
блюда. Но если указание дано, он его выполнит. Любое. По-своему,
конечно, поняв, и обязательно что-то перепутав, но выполнит.
Тарас хохотнул.
– Я уж подумал, барин…
Засмеялся и я.
– Да я так и понял, что ты подумал.
Мы заканчивали с улитками, когда у меня зазвонил телефон. На
дисплее высветилось имя Елизаветы Георгиевны Аматуни. Я схватил
трубку:
– Алло, Елизавета Георгиевна, рад вас слышать!
– Ты куда пропал, Матвей? – раздался взволнованный голос
фрейлины. – Не звонишь, не пишешь, как будто тебе всё равно! У нас
тут…
– Простите, что перебиваю, – быстро сказал я, – вы сейчас
где?
– Я у себя дома! – ответила она. – У нас тут…
– Я вам перезвоню, Елизавета Георгиевна, прошу вас мне не
писать, я очень занят, – протараторил я и бросил трубку, если так
можно сказать про мобильный телефон. В детстве я видел в доме отца
стационарный телефонный аппарат. Выражение «бросить трубку» шло из
этих, полузабытых воспоминаний о раннем детстве.
Причина, по которой я так по-хамски повёл себя в разговоре с
Елизаветой Георгиевной, была проста: я не хотел, чтобы те, кто
будут расследовать заварушку в доме князя Аматуни, могли проследить
связь между нами по звонку.
– Тарас, – обратился я к дядьке, – Собери мой беговой костюм
прямо сейчас и жди меня в моей машине.
Тот кивнул и отправился выполнять поручение. Я открыл на
телефоне карту Константинополя и прикинул маршрут. Затем я надел
купальные шорты и спустился во внутренний двор, где меня уже ждал
сидящий в автомобиле Тарас.
– Матвей Михайлович, – обратился он ко мне, когда я сел на
заднее сиденье, – вам же Михаил Юрьевич запретили дом покидать.