– Много кто признаёт авторитет Шавика? – задал я вопрос
по-другому. – Каковы его шансы захватить власть на этой… как ты
говоришь… Пиратке?
– Шансы есть, если он вас убьёт, – ответил Экин. – Четыре из
пяти человек, которые были в той квартире, сейчас ещё под стражей.
А тот, кого вы из окна выбросили, сейчас в больнице и потом тоже
под суд пойдёт.
– О, он выжил? – я даже обрадовался. Зачем зря брать на душу
грех убийства. Может быть, этот человек теперь посмотрит на жизнь
иначе, лежа на больничной койке. – Надо записать его данные, может
быть помогу ему с работой, когда он снова выйдет на свободу.
– Он, Матвей Михайлович, уже не выйдет, – вздохнул Экин, – на
него трёх барановгрузят, так что, в лучшем
случае, каторга. А то и вообще смертная казнь.
– Каких баранов? Почему за них грозит каторга? – не понял я.
Экин бросил на меня взгляд, выражающий удивления тому, что я не
понимаю очевидных вещей.
– Каторга, потому что бараны холодные… – начал он.
– Повар он, что ли?..
– А холодные они, потому что мёртвые. Баран
это мертвец. Ну или сильно пострадавший, – закончил Экин.
– Ну и ладно, Бог ему в помощь, – потряс головой я, стараясь
избавиться от отвратительного ощущения, которое у меня вызывал
криминальный жаргон, и вернул разговор в изначальное русло: – А
Шавику почему нужно меня убить?
– Потому что, во-первых, по вашей вине он потерял пятерых
человек, которые много что решали при разборках, – ответил курьер,
– из-за этого он теперь не может задавить всех своих противников
силой, значит…
– Значит, нужно заслужить авторитет другим способом, – закончил
за него я. – А во-вторых?
– Да. А, во-вторых, если он отомстит за смерть Фануччи, то
сможет утверждать, что он топит на районе не только за себя, а за
всех, кто там живёт, – сказал Экин. – И будет говорить: «смотрите,
я же даже за Фануччи отомстил, княжича не побоялся!»
– А почему это он, кстати, не боится последствий за убийство
княжича? – поинтересовался я.
– Он ничего не боится, – просто ответил Экин. – Для него главное
– власть. Ну и деньги.
– Но власть важнее? – уточнил я.
Экин помолчал, размышляя.
– Да, власть важнее, – твёрдо ответил он наконец. – Он думает,
что он умнее всех, что сможет соскочить, даже если всех будут
принимать за убийство внука князя.
Нужно сказать, что уличный жаргон Экина я понимал с трудом,
иногда угадывая значения слов только по контексту. Но в целом
картина была мне понятна: эго-маньяк Шавик, используя все доступные
ему ресурсы, старается подмять под себя криминальный мир района
Пиратского. Поскольку он потерял пятерых бойцов, он частично
потерял и преимущество в силе. Значит, ему нужно подкреплять
авторитет другим способом. Если для этого нужно убить юного стюарда
Мартынова, то есть меня, то так тому и быть.