Именно в этот момент, дверь, ведущая из внутренней части дома на
эту самую крышу, распахнулась, и я увидел городового в форме.
– Кто таков? – строго крикнул он. – Стоять!
Не думая ни секунды, я побежал обратно, молясь, чтобы разбега и
сил хватило на то, чтобы допрыгнуть до прежней крыши. Получилось.
Убежать от обычного городового не штука, в смысле, сложности не
составляет, но он, увидев мою прыть, неизбежно обратится за помощью
к офицеру, который быстро догонит меня по воздуху.
Поэтому я, не снижая скорости, пробежал через всю крышу и
прыгнул на балкон дома, где совсем недавно разговаривал с толстяком
Александром. Инерция прыжка оказалась даже больше чем нужно, и с
балкона я залетел прямо в квартиру, так как двери были закрыты, но
не заперты.
Выпутавшись из шторы, которую я сорвал при падении, я встретился
со взглядами пяти пар очень внимательных глаз. Я понял: в этой
квартире пытались отсидеться во время полицейского рейда местные
бандиты. Прошла секунда, во время которой мы глазели друг на друга.
В следующее мгновение бандиты одновременно вскочили и бросились ко
мне.
Я юлой завертелся по квартире, бегая, прыгая, уворачиваясь и
толкаясь, не давая им схватить меня. В подобные игры мы играли на
моей трассе в лесу с местными мальчишками. С той лишь разницей, что
те «мальчишки», которые ловили меня сейчас собирались угостить меня
ножом под ребро, а то и чего похуже.
В какой-то момент один из них оказался спиной к балкону. Я не
мог упустить такой шанс и ударил его ногой в грудь. Вскрикнув, он
улетел через перила. Бандиты замерли, осознав этот факт, а затем
утроили свои усилия. Вскоре им удалось взять меня в кольцо, и я
оказался на полу, получая весьма чувствительные удары ногами. Ох,
как бы было бы здорово, если бы снова вернулся Яр. И он… не
вернулся.
Во время моих игр на еловой трассе в лесу и я, и мои товарищи по
играм, иной раз падали, обдирая кожу, ломая пальцы, рассекая брови.
Люди, имеющие Яр регенерируют быстро: на сломанный палец нужны
сутки, на руку – от четырёх дней до недели, в зависимости от
сложности. Но ни я, ни мальчишки из прислуги, с которыми я играл,
Яром не обладали, поэтому переломы лечились месяц, а на рассечённой
коже оставались шрамы.
Это я к тому, что мне здорово попадало по лицу тогда, когда я
лежал на полу, обрабатываемый ногами разъярённых гангстеров, а
надеяться на быстрое восстановление мне не приходилось.