Все равно, несмотря на плачевность
ситуации, нужно было что-то делать. Глянул по сторонам в поисках
транспорта, но и без этого знал, что его нет. Где-то вдали валялась
перевернутая на крышу и сброшенная с дороги машина, да микрик без
задних колес, вот и все, что было в поле зрения. На редкость пустая
автозаправка.
- Дед, может тебе обезболивающего
кольнуть? - спросил я, склоняясь над стриком.
- Лучше вон внука до стаба доведи.
Желательно до Мехзавода. Он ближе всего, - Бабай бросил взгляд на
сидящего рядом и заливающегося слезами молоденького пацана.
- Доведу, Бабай. Это я могу обещать,
- кивнул старику.
- Он свежак совсем, но иммунный
точно, - старик поревел взгляд на своего пацана. - Ты иди с этими
людьми Вася. Они тебя выведут. И не ходи в нашу деревню... - это и
были последние слова деда Бабая.
- Деда. Деда, - простонал сквозь
слезы Вася.
- Парни, - я указал на пару спешащих
к нам через кусты за дорогой бегунов.
- Сейчас, - сказал Нахал, а Мушкет
просто молча поднял пистолет.
Когда старик умер, последнего неслабо
повело, но он нашёл в себе силы не свалиться и теперь держался
довольно бодро. Я уже объяснял парням, что такое откат после
применения дара, и он сообразил, что это такое. Посему не выглядел
слишком уж обеспокоенным, и ничего не пришлось пояснять. Мой боец
сам сделал для себя единственное, что сейчас мог – хлебнул
живца.
Деда Бабая похоронили недалеко от
дороги. Выкопали яму, завернули старика в то, что нашли и закопали.
Его внук, пока проходили похороны, немного успокоился. Парень был
напуган и не знал, как ему быть. Вася оказался еще не крещенным и
полностью растерянным свежаком. Разумеется, вылазку мы прекратили и
незамедлительно отправились в стаб. Какая уж тут вылазка со
свежаком на руках.
Отчасти дорогой, а отчасти уже после
в стабе у знакомых Бабая, узнали историю двух этих людей. Дед сам
был далеко не старожилом Улья, о чем свидетельствовало его еще
совсем не помолодевшее тело и отсутствие нормальной экипировки. Он
попал в Улей при прошлой перезагрузке своего кластера и оказался
иммунным один на всю небольшую деревеньку. В то время у деда гостил
единственный и горячо любимый внук, оставшийся от единственного же
покойного сына, и его обращение едва не добило одинокого пенсионера
вернее, чем это сделал бы любой заражённый.