Старик верил своим предчувствиям. Для некоторых авторитетных гостей Пузыря, сразу или чуть позже, но сегодняшнее венчание и последующий сходняк непременно обернутся тем, что шахматисты называют матом.
Откуда возникло такое острое предчувствие, на чем оно основывалось, Тихий не смог бы точно ответить даже самому себе. Наверное, это просто витало в воздухе, как запах адреналина на соревнованиях по боксу. И его, Тихого, утонченные нервы, его отшлифованная долгими годами выживания в неволе способность видеть на шаг вперед буквально вопили в голос: сегодня на свадьбе Пузыря не будет тихого пиршества облаченных в дорогие костюмы сытых невских крокодилов, с лицемерным дружелюбием взирающих друг на друга.
Сегодня будет день большой раздачи.
Прекратив мерить шагами комнату, Тихий вновь подошел к телефону и набрал номер коттеджа, трехэтажного дома из светлого кирпича, с огромным балконом и открытым бассейном с подогревом, стоявшего на берегу одного из небольших живописных озер в северной части Питера. Район так и назывался – Озерки. Там, под круглосуточной вооруженной охраной из двух человек, жили жена и дочь старика. Сам Тихий, так уж повелось, появлялся и ночевал в семейном гнезде не чаще трех раз в неделю, гораздо больше времени проводя в уединении, в огромной городской квартире, расположенной в историческом центре Питера. Когда-то она принадлежала семье одного из сосланных декабристов. По крайней мере в этом клятвенно заверял Степаныча маклер, некогда продавший ему эту ужасную, ничем не напоминавшую нынешние роскошные апартаменты, расселенную коммуналку с тараканами.
К телефону, как обычно, подошел охранник. На сей раз это был Антон.
– Как дела? – откашлявшись, осведомился хозяин, вытаскивая изо рта мундштук и прикрывая гнездо трубки давно пожелтевшим от подобного рода действий большим пальцем. От чертового ванильного привкуса уже сушило горло. Но другой табачок пристрастившийся к крепкой «Амброзии» Тихий не признавал.
– Да не так чтобы совсем хорошо… – промямлил охранник, явно «поплыв» голосом. Тихий сразу понял, что его супруга – блиставшая некогда на лучших мировых сценах прима-балерина Мариинки Анастасия Витковская – снова впала в жуткую депрессию и, как это случалось в последнее время все чаще и чаще, надралась в хлам, неизвестно где раздобыв спиртное. Наверное, несмотря на строжайшие запреты Тихого, принес кто-то из сочувствующей «несчастной женщине» обслуги или даже охранник. Поди уследи за каждым. Сволочи! Не увольнять же всех разом к чертовой матери? Столько лет отработали. Да и что это даст? Завтра, через неделю, месяц, но все вернется на круги своя. Нет, хватит, пора что-то делать. Радикально. Жестко.