Я разозлилась и сказала:
– У нас муж пропал. Позавчера. Выкуп никто не требовал. Пока.
Парни опять переглянулись, и «мой» все тем же тоном спросил:
– Вы, может, с ним поругались, или, уж извините за такое предположение, он у вас запойный какой-нибудь, ну или там до женщин неравнодушный?
– Дело в том, молодой человек, – все больше и больше раздражалась я, – что позавчера у нас была свадьба. Он пропал прямо с праздничного торжества в парадном костюме с цветочком в петлице. Когда я последний раз его видела, он был практически трезв.
– Ну а зарегистрироваться-то успели? – поинтересовался «товарищ» с самого дальнего стола.
Я кивнула.
– Ну, значит, объявится, хотя бы развод получить…
Я встала и решительно произнесла:
– Знаете что, товарищ следователь, я, конечно, понимаю, что ситуация веселая просто до невозможности, памперсы впору покупать, чтобы не обмочиться. Задерживать вас больше не считаю возможным. Хотелось бы только узнать ваше имя, фамилию и звание.
Такой оборот дела веселым милиционерам не слишком понравился. Трое сразу уткнулись носами в бумажки, разложенные на их столах, а «мой» вздохнул и представился:
– Младший лейтенант Первушин. Игорь Владимирович.
– Светлана Леонидовна Васильева. По мужу Добровольская.
– Вы уж извините, Светлана Леонидовна. Дело у вас и правда того… Довольно пикантное…
– Только не для меня. У человека и так трагедия, я две ночи не спала. А тут еще вы со своими плоскими шуточками.
– Дело в том, что ваш муж совершеннолетний, умственно здоровый человек, мог попросту загулять или расхотеть жениться, еще раз прошу прощения, но это вполне вероятно. Вам, конечно, видней, как обстоят дела, но вы и нас поймите… – Теперь он разговаривал вполне нормальным тоном, и мое раздражение начало постепенно развеиваться.
– Я так понимаю, что заявление вы у меня принимать отказываетесь?
– Да я не против! – живо откликнулся младший лейтенант Первушин. – Но нужно, чтобы хотя бы трое суток прошло с момента исчезновения. Вот если бы он у вас несовершеннолетний был…
– Да уж. Только несовершеннолетнего мужа мне и не хватает, – проворчала я.
– Или выкуп за него потребовали, – продолжал Игорь Владимирович. – Так вы же сами сказали, ничего подобного нет. Никаких следов насилия или признаков преступления. Создается впечатление, что ваш муж сам ушел. Не так ли?