– Если я опоздаю на «Экспресс», клянусь, это вам с рук не
сойдёт! – кипятился расфранченный хлыщ с пальцами, унизанными
перстнями, и напомаженными волосами.
– Велено никого не пущать, месье, мы и не пущаем, – спокойно и
со скукой повторял жандарм. – Велят пущать – всех пустим. Никто
никуда не опоздает, поезда без вас не уйдут, извольте не
беспокоиться…
– Что? Я беспокоюсь?! – разошёлся хлыщ. – Это вам стоит
беспокоиться за своё жалкое служебное положенье, вы, мундирная
крыса! Когда я!..
Молодой человек в дорогом пиджаке и клетчатом картузе наблюдал
за этим, сидя на оклеенных ярлыками чемоданах, к одному из которых
было приторочено банджо. Когда разошедшийся аристократ сорвался на
фальцет, потрясая тростью, парень с удручённым видом покачал
головой.
– Признайте, я был прав, Джобс, – сказал он. – Аристократия по
эту сторону Глен-Мора совсем утратила понятия о нормах приличия в
обществе. Разве я вам не говорил?
– Вне всякого сомнения, вы употребляли именно такие аргументы,
сэр, – сдержанно кивнул упитанный человек средних лет в
шляпе-котелке и строгом, как у гробовщика, костюме.
– Вот именно. Ну, что, теперь вы понимаете, почему я так не
хотел ехать в это путешествие?
– Для меня весьма огорчительно, что местные нравы портят вам
впечатление от прекрасной и познавательной поездки, сэр, – чопорно
сообщил Джобс.
– Да уж, клянусь фамильной честью Фостеров! Напомните, что вы
там говорили о том, что честью платят за добро, или как там?..
– «Честь есть награда, присуждаемая за добродетель». Аристобал
Мирмидонский, сэр.
Собравшаяся у вокзала толпа, как раствор в мензурке, понемногу
расслоилась по сословиям. Благородная публика, ограждённая
телохранителями, сдержанно (или, напротив, громогласно – подобно
виконту Форзейльскому) возмущалась тем, что им приходится коротать
время в окружении простолюдинов. Богатеи поглядывали на часы,
сверяя их с вокзальными курантами, сердились и вполголоса
переговаривались, подсчитывая убытки от опоздания. Ну, а более
невзыскательным пассажирам было в основном всё равно. Кто-то успел
собраться в маленькие компании, найдя общие темы для разговоров,
другие расселись на багаже, некоторые раскинули карты. Все не без
оснований полагали, что раз уж господа тоже тут – беспокоиться не о
чем, без толстосумов поезда не посмеют уйти.