После этой нехитрой процедуры вкус у полученного напитка ничем уже не напоминает водку, а скорее становится похожим на чуть горьковатый натуральный сок. Однако в этом и заключается его коварство. Рябина, впитав в себя всю гадость из водки, не меняет крепости напитка. Как водка была сорока градусов, так и остается, несмотря на весь процесс очистки и ароматизации красной рябиной.
И уже после того как дядя Саша опрокинул в себя вторую приготовленную Кирой поллитровку, стало ясно, что по крайней мере один человек в компании этого коварства настойки явно не учел.
Выяснив, что полюбившийся ему напиток таинственным образом закончился, дядя Саша вытребовал со Светкиной матери (и по совместительству своей сестры) еще одну водочную бутылку. После недолгих пререканий она была извлечена откуда-то из-под недр пышной кровати и торжественно водружена на стол.
После этого застолье покатилось еще веселей. Гости уже плохо понимали, что и кому говорят. Особенно это касалось дяди Саши, который и в трезвом-то уме следить за своими словами не привык, так как всю сознательную жизнь прослужил в армии. Общение там сводилось с начальством – к его кратким «да» и «так точно», а с подчиненными он и вовсе не считал нужным следить за своей речью.
– Тридцать лет – такая отличная дата, Светка! – окончательно забывшись, что присутствует на двадцать пятой годовщине племяшки, искренне восхитился он, опрокинув очередную рюмку.
И хотя фраза адресовалась Светке, но произнес он ее почему-то, доверительно глядя прямо в глаза Андрею – верному и преданному кавалеру своей племянницы. Светка была единственной из девушек, кто имел на этот вечер поклонника. И кажется, она здорово в этом раскаивалась.
Андрей уже трижды только за этот вечер успел сделать ей предложение и трижды получить от Светки вежливый отказ. Но тем не менее он все же не терял надежды захомутать в конце концов Светку. И жался к ней все плотнее. Так что Светка в конце концов оказалась где-то на самом краешке дивана. И выглядела довольно смущенно.
После пьяно-откровенных слов дяди Андрей насторожился. До сих пор он питал некую, хотя и не вполне понятно, на чем основанную, уверенность, что его богине еще не сравнялось и двадцати пяти. Наивность Андрея иногда умиляла, а иногда злила Светкиных подруг. Но пока никто из них не решился открыть Андрею глаза. А вот дядя Саша решился. Света слегка побледнела, но первый удар, нанесенный дядей, все же стойко выдержала. В конце концов, она была его племянницей. И ей было не привыкать.