Подруги молчали, и он принялся объяснять им свое умозаключение:
– Ведь я почему взял ее ключи? Потому что сразу понял: у Ларисы дома шаром покати. И красть у нее, соответственно, нечего.
– Откуда бы ты это мог сразу так понять? – не поверила ему Леся.
– Вид у нее соответствующий, – пояснил ей Сенечка. – Сразу видно, голь перекатная. Так что за то, что меня в краже обвинят, я мог не опасаться и ключи взять. Но если у нее в квартире повадились трупы появляться, то уж нет… От такой квартиры ключи при себе держать – просто самоубийственно. Того и гляди, сам за решеткой окажешься! Ни за что, ни про что!
С этим обстоятельством подруги не могли не согласиться. Поэтому Сенечка отправился пытать дальше своих соседей на предмет того, куда он мог подевать чужие ключи. А подруги отправились к себе домой.
– Ночь мы с тобой провели бурно, но все как-то бестолково! – неодобрительно заметила Леся, когда они уже подходили к своему дому. – Слушай, пошли ко мне! У меня мама уже, наверное, приехала.
– И своих пирогов с собой привезла? – немедленно отреагировала Кира, которая здорово проголодалась.
В отделении, несмотря на зарождающуюся приязнь между ними и операми, их угощали только растворимым кофе и какими-то каменными пряниками, которые даже всеядная Кира не сумела толком разгрызть. Так что знаменитые пироги Светланы Сергеевны – Лесиной мамы – сейчас были бы весьма кстати.
– Нет, насчет пирогов я пока не знаю. Я же еще не успела с мамой пообщаться, – виновато развела руками Леся.
– Тогда я лучше к себе пойду! – покачала головой Кира. – Ты уж извини, я твою маму безмерно уважаю, но вот странно, выносить ее могу, только когда по дому разносится запах ее свежих, с пылу с жару, пирогов.
– Я понимаю, – кротко согласилась Леся. – Пироги моей мамы могут примирить с ней кого угодно. А так характер у нее не сахар. Просто удивительно, что Юсси живет с ней уже столько лет.
Юсси был финским мужем Лесиной мамы. Никакими особыми достоинствами мужик не блистал. Но Леся обожала отчима. По ее мнению, он был словно волшебник. Еще бы, с его появлением у Лесиной мамы практически не оказалось возможности ежедневно и ежеминутно контролировать жизнь своей дочери. И Леся наконец-то смогла вздохнуть вольготно.
Звонить из Финляндии каждый день Светлане Сергеевне не позволяла природная бережливость. Поэтому она ограничивалась трехминутным разговором с дочерью один раз в неделю. Три минуты общения с мамочкой на расстоянии Леся выдержать еще могла. Но тем не менее с каждым разговором ее симпатия к Юсси все росла и росла. Просто в геометрической прогрессии.