– Щенок! – кипятился отец (как все
военные, он не привык стесняться в выражениях). – Я не для того
тебя растил, чтобы ты перебирал бумажки в архивах!
«Растил» – это было громко сказано.
Отца в детстве я видел редко – казарма была ему роднее.
К счастью, на дворе стояли другие
времена, более послушные дети отцовских сослуживцев убегали из
ставшей никому не нужной армии, и отец быстро умолк. Только иногда,
заглянув в мою комнату и, как обычно, застав меня за книгами,
ворчал себе под нос. Что-то вроде: «Историк сраный»…
В университете я познакомился со
Стасом, и там мы открыли жилу, которую с успехом разрабатывали и
поныне. Помог случай. Имущественное расслоение общества в ту пору
уже шло вовсю, и когда богатый однокурсник пригласил нас на день
рождения, два бедных студента долго думали, как не ударить в грязь
лицом. Идея осенила меня, а Стас довел исполнение до блеска. Мы
неделю просидели в архиве. Фамилия одноклассника была Лопата.
Трудно было даже представить, что наши поиски приведут к успеху, но
я вспомнил, что в бумагах семнадцатого века встречал такое
дворянское прозвище. В любом случае Лопата звучала благозвучнее
Кобылы, потомок которого был первым герольдмейстером у Петра I, а
фамилия знаменитого Татищева в переводе со старославянского
означала «Ворищев». Мы не особо утруждали себя исторической
правдой, переписывая в тетрадь мнимых потомков реального Лопаты, а
Стас долго хихикал, развешивая их на мифическом родовом древе.
Исполненное на специально подобранной бумаге, в красивой рамочке,
древо смотрелось солидно. К тому же у Стаса оказался замечательный
почерк, и он запросто мог сымитировать устав и полуустав. Мы
рассчитывали на чувство юмора однокурсника, но забыли, что он,
вечный двоечник, даже свою единственную практику в архиве ухитрился
замотать…
Подарок был принят всерьез и прошел
«на ура», а в разгар застолья к нам заглянул отец однокурсника,
владелец процветавшей компьютерной фирмы. Сын похвастался, отец
долго рассматривал родовое древо, а потом тихонько пригласил нас к
себе в кабинет. И там, заперев за нами дверь, спросил строго:
– Все это правда?
Стас замялся, а я выпалил:
– Неделю сидели в архиве!
(Уже тогда я понял, что не
обязательно врать, чтобы сделать человеку приятное).
– Спасибо, ребята! – растроганно
сказал потомок благородного Лопаты, горячо пожимая нам руки. – Дед
говорил, что мы не из простых, но я не верил – с такой-то фамилией!
Выходит, дед прав. Повешу это у себя в кабинете – пусть знают, с
кем имеют дело! А вам за труды… – он полез в карман и сунул мне в
руку зеленую бумажку с портретом президента Гранта.