Напряжение спало на двадцатой минуте бегства, и тишину решила
нарушить Лина:
— Тебя надо срочно перевязать. Рубашка вся в крови.
— Я не могу остановиться. Не сейчас, точно, — возразил
Магеллан.
— Я не шучу. Это может быть смертельно опасно! — продолжила Лина
наседать.
Тем временем, Рада молча сидела и смотрела в одну точку.
— Как она? — спросил капрал, решив сменить тему.
Женщина глубоко вздохнула, массируя лоб:
— Сама не своя — молчит. Сказала лишь одно, что тот человек
рассыпался из-за неё. Что это значит?
Десантник мрачно посмотрел на неё:
— Нечто ужасное. И я не могу дать этому объяснения. Она...
кричала.
— Чёрт! — в сердцах воскликнула Лина. — Снова приступ. Ведь уже
прошло полгода с того раза...
— С какого раза?
— Не говори, что не помнишь, — вдруг вспылила она. — И я не хочу
обсуждать это при нашей дочери!
Капрал глубоко вздохнул. С этой женщиной было очень тяжело
находить общий язык.
— Рада, ты как? — спросил он у девочки, поняв, что всем им надо
остыть.
— Всё хорошо, папочка, — прошептала она. — Но я очень хочу
спать.
Её глаза уже были полузакрыты, а ротик постоянно открывался,
глубоко зевая.
— Иди ко мне, милая, — произнесла её мать, и положила её голову
себе на колени. Лина начала гладить её и напевать колыбельную:
Когда солнца свет уйдет,
И на землю тьма сойдет,
Ты мне, звездочка, свети,
Ярко, ярко на пути.
Не боюсь сойти с тропы,
Когда в небе светишь ты.
Не боюсь теней ночных,
Лучик твой прогонит их.
Вскоре девочка уснула. Ночное шоссе усыпляло и капрала своим
однообразием: яркая редко меняющаяся разметка, одинокие деревца на
полях и мошкара, несущаяся на свет фар. Судя по одометру они
проехали уже пятнадцать миль пути, но Магеллан не собирался
останавливаться, пока не закончится топливо.
— Прости меня, — вдруг сказала Лина.
— За что? — прошептал он, боясь нарушить сон дочери фермера.
— За то, что была полной дурой. Ты... ты спас нас от этих
чудовищ Нортона и Тайлера. Боже, они чуть не забрали меня с собой!
Одному богу известно, что бы они со мной сделали...
И капралу было понятно, что ничем хорошим это не закончилось бы.
Но всё уже позади, поэтому стоит задуматься о плане действий. И тут
он поймал себя на том, что совсем не воспринимает эту реальность,
как не настоящую. Напротив, до поры до времени она казалась весьма
реальной, если сравнивать её с колонией, захваченной генетическими
мутантами. Находясь здесь было трудно различить, где явь, а где
сон, когда боль одинаково драла его нервы и тут и там. Кстати, Лина
права — рукой стоит заняться, а не то гангрена ему точно
обеспечена.