Девушка оцепенела при виде улыбки на лице рыжей наги. Примерно
такое же выражение лица обычно бывало у хищницы, когда она
осматривала подчиненные ей группы первогодок, приглядываясь, кто из
девушек должен стать ее следующим обедом. Будучи помощницей
куратора, Ванесса, словно пастушка, следила за стадом овец, которых
сама же и будет употреблять в пищу.
«— Овца всю жизнь боялась волков, а съел ее
пастух».
Ванесса недолго волокла Софию по коридору. За первым же углом
оказался альков, внутри которого находилось помещение для отдыха,
хорошо освещенное через окно, с клумбой и лавочками. Таких
закоулков было так чертовски много в этой проклятой школе!
София, прижимая руки к бокам, отчаянно забилась в кольцах,
сдавивших ее тело, но все было бесполезно.
— Не надо! Мисс Ванесса, подождите! Вы же наша староста! Вы не
можете…
— О, я как раз могу, София, Правила позволяют делать
это с кем угодно.
— Но я же друг Шаан! Я живу вместе с ней, помните? Она же
просила не есть меня! Вы же обещали!
— Не беспокойся об этом, я уверена, мы с Шаан найдем общий язык
по этому поводу.
София хотела сказать что-то еще в отчаянной попытке договориться
с голодной хищницей, но Ванесса резко наклонилась вперед, широко
раскрыв рот, и лицо жертвы оказалось вжато в ее длинный язык.
Зарождавшийся крик сменился мычанием. Ванесса сделала еще одно
движение, и голова Софии скользнула глубже. Нага словно натягивала
себя на добычу, с каждым рывком проталкивая свой обед все дальше и
дальше.
София чувствовала, как ловкие руки сорвали с ее груди бейджик,
потянули вниз кофту и блузку, затем расстегнули лифчик. Еще один
наклон, и губы наги растянулись очень широко, чтобы пропустить в
себя плечи. Голова Софии соскользнула с языка, и девушка судорожно
вдохнула, тут же ощутив спертую вонь, исходящую из горла
пожиравшего ее чудовища.
Ванесса спускалась по телу жертвы все ниже, постепенно
расслабляя те кольца, до которых добиралась, и спуская мешавшую
одежду. Так кольца соскользнули с рук Софии, но шансов на
сопротивление это ей не прибавило — ее тело было уже заглочено до
пояса вместе с руками, на свободе оставались только запястья.
Далее ловкие руки хищницы стянули с девушки юбку и трусики, а к
самому сокровенному прильнул жадный длинный язык. Ванесса оказалась
той самой, у кого не получилось остаться строгим традиционалистом.
Тело Софии выгнуло дугой от этого запретного и совершенно
внезапного удовольствия, с губ сорвался стон. В эту минуту
смертельной опасности вместе со страхом проявилось и нездоровое
возбуждение.