— Ох, моя спина… – простонал
Дамблдор, осторожно распрямляясь и держась за поясницу.
Фоукс встревоженно курлыкнул, явно
беспокоясь.
— Да, Фоукс, старость не радость, –
ответил на его заботу директор.
— Курлык! – полыхнул хвостом
феникс.
— Предлагаешь мне последовать твоему
способу, и заняться самосожжением? – улыбнулся этому предложению
старый волшебник.
Феникс издал согласную трель.
— Заманчиво, – задумался Альбус. –
Особенно, когда погода меняется, и суставы ломить начинает. Жалко,
что я не феникс и в пепле переродиться у меня не получится.
Птица теперь уже пропела нечто
сочувствующее.
— Да, у каждого свои недостатки.
Фоукс на это возмущённо пискнул нечто
эмоциональное, и повернулся к директору хвостом, как бы говоря, что
у фениксов недостатков нет.
— Ох, – ещё раз выдохнул Альбус,
заканчивая разминать затёкшую спину. – Надо будет к Поппи заглянуть
за её чудодейственной мазью.
Закончив с разминкой, директор занял
своё кресло, налил горячего чаю из заварника, зачарованного на
поддержание температуры, придвинул поближе конфетницу с мармеладом,
и стал размышлять над только что просмотренными воспоминаниями о
Гарри Поттере и его друзьях.
К своему стыду, далеко не с первого
просмотра он смог увидеть то, что не давало ему покоя уже больше
полугода, вызывая чувство тревоги, будто он что-то забыл и не
сделал, и которое не давало ему так просто расслабиться.
То, что он принимал за смущение из-за
смены обстановки, то, что считал дружелюбием, то, что на первый
взгляд выглядело робостью… оказалось забитостью, неуверенностью и
страхом сделать что-то неправильно. И Альбус корил теперь себя за
то, что прямо не спросил у Гарри об этом, когда беседовал с
ним.
Мерлин, да мальчик практически
открытым текстом сказал ему об этом, когда поинтересовался о том,
что оставили ему родители! И он, старый дурак, тогда так ничего и
не понял, подумав, что Гарри имеет в виду библиотеку Рода.
Естественно, он сказал, что к наследию Рода Поттер сможет получить
доступ только после эмансипации!
Неожиданно директор вспомнил ещё кое
о чём, из-за чего кусок мармелада стал ему поперёк горла. Точнее, о
ком – об одном мальчике, поступившем в Хогвартс почти полвека
назад. Томе Риддле. Голубоглазый подросток тогда совершенно точно
так же, как и Гарри, с восторгом смотрел на мир магии и волшебства,
точно так же проявлял осторожность и плохо сходился с
одноклассниками… и точно также не хотел возвращаться на лето
обратно.