Глава вторая
ПЕРВЫЙ КОНТАКТ
…Вспомнился Сварогу анекдот, бородатый, еще советского происхождения. Когда разбивается самолет, туристов захватывают туземцы, приводят к вождю, и вождь начинает сортировать пленников: «Этого мы съедим сегодня на ужин, того на завтрак, жирного оставим до праздника, а этого отпустим. Это же Вася, мы с ним вместе учились в университете имени Патриса Лумумбы…»
Сварог невольно ухмыльнулся.
Шестеро худых, как шкелеты, и черных, как гуталин, бритых наголо туземцев сидели в рядок напротив бедовой троицы и смотрели. Если, конечно, слово «смотрели» применимо к их неподвижным, ничего не выражающим взглядам, какими они вперились в своих… пленников, гостей, попутчиков? Если вообще нормальные человеческие слова подходили к этим, похоже, бесконечно далеким от всего человеческого существам из леса. Да и насчет того, что они черные, как гуталин, Сварог мог только предполагать: кожу практически сплошь покрывал толстый-толстый слой серой глины, и лишь в тех местах, где сие покрытие подсохло и потрескалось, под отвалившимися кусочками глины проступала голая кожа. И впрямь черная, как гуталин. К тому же, у двоих Свароговых товарищей, связанных и непокрашенных, кожа была именно такая: гуталинно-черная. Стало быть, и те, другие, наверняка такие же…
Знакомство с обитателями тропиков иного мира едва не началось со смертоубийства. Приходится лишь удивляться, как Сварог не уложил аборигена короткой, но действенной серией ударов, когда тот бесшумно подобрался со спины.
А было это так.
Взыграло любопытство. Немного постояв с разведенными руками и продолжения обстрела не дождавшись, он плавно, не делая резких движений, осторожнейшим образом вытащил прилетевший из папоротника невесть откуда шип, дабы рассмотреть повнимательнее… и тут серая тень скользнула из-за спины. И ведь нельзя сказать, что Сварог успел подумать: «Ага, вот, значит, как! Значит, хозяин шипа пожаловал! Но нападать нельзя, нельзя, опасно, ибо дикаря наверняка страхуют притаившиеся за деревьями соплеменники…» Куда там думать, когда все за тебя в это мгновения решают рефлексы – да, в тот решающий миг он рефлекторно дернулся, собираясь атаковать, но хорошо, все-таки сработали тормоза, за что им, тормозам, следует сказать отдельное спасибо.
Росточку в крашенном шаровой краской дикаре было от силы метр шестьдесят, но главное, что поражало в его облике, – это неимоверная худоба при наличии шарообразного рахитичного брюха, тугого, как футбольный мяч. Невольно приходили на ум концлагерь и грустное слово «дистрофия». Казалось, дотронься до него – развалится. Однако, как выяснилось впоследствии, эти дикари хрупкие только с виду, а развалить их весьма даже нелегко. Замучаешься разваливать.