Если ФБР выйдет на него после этого письма, непонятно, говорить ли ему о «призраках». Он, конечно, расскажет им все, что видел, и им это должно пригодиться. Но «призраки»… С одной стороны, он был уверен, что эти странные существа, которые попадались в поле зрения его телескопа уже четыре раза, имеют прямое отношение к событиям последних недель. Но, с другой стороны, людям из ФБР будет трудно поверить в их существование. Они не примут его всерьез, или хуже того, он покажется им сумасшедшим, и тогда они вообще не поверят ни одному его слову.
«Разве я не вызываю доверия? – спрашивал себя Гарри, поглаживая Муза. – Разве я сумасшедший?»
Неужели он, прикованный двадцать лет к креслу, телескопу и биноклям, выдумал всю эту историю, чтобы приблизить мир к себе, утолить свою жажду эмоций? Неужели он выдумал этот сверхъестественный фантастический заговор и решил, что будет тем, кто покарает заговорщиков? Невероятно, нет, не может быть. Война искалечила его тело, но ум остался ясен и трезв, он даже закалился в непрерывной борьбе с одиночеством. Одиночество – его проклятие, а вовсе не сумасшествие.
– «Призраки»! – сказал он Музу.
Муз зарычал.
– Что же будет дальше? Посмотрю завтра в окно и увижу ведьму, летающую на метле?
Крисси вышла из леса у камня-пирамиды, навевавшего ей когда-то фантазии о египтянах карликового роста. Впереди виднелись ее дом и конюшни, свет из окон причудливо переливался в тумане. Она раздумывала, не взять ли в конюшне другую лошадь? А может быть, забежать домой и прихватить там теплую куртку? Поразмыслив, она решила обойтись без лошади: так будет безопаснее. И вовсе не обязательно подражать этим глупым героиням из фильмов, которые то и дело возвращаются на заколдованное место. Крисси повернула на северо-восток, к шоссе.
Она продолжала сочинять свою воображаемую книгу: ПОДТВЕРЖДАЯ СВОЮ ПРИРОДНУЮ СООБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ, КРИССИ ПОВЕРНУЛА ПРОЧЬ ОТ ПРОКЛЯТОГО МЕСТА И УСТРЕМИЛАСЬ В НОЧЬ, ГАДАЯ, ДОВЕДЕТСЯ ЛИ КОГДА-НИБУДЬ ВНОВЬ ВЕРНУТЬСЯ В СВОЙ ДОМ, ОБРЕТЕТ ЛИ ОНА В БУДУЩЕМ СВОЮ СЕМЬЮ, СТАВШУЮ ЕЙ НЫНЧЕ ЧУЖОЙ.
Она бежала теперь по полю, по сухой осенней траве. Она сознательно выбрала путь по открытому пространству – так было ближе до шоссе. Ближе, но и опаснее. Появись из леса ее преследователи, она не сможет убежать от них, силы слишком неравны.