Он вгрызался в ветчину, в оставшиеся два фунта. А затем он смел все, что еще было в холодильнике, – кастрюлю холодного супа с мясом, половину яблочного пирога, купленного вчера в городе, пачку масла весом в четверть фунта, жирного, питательного масла, такого подходящего в качестве топлива, четыре сырых яйца и еще много, много чего. Странный огонь внутри его от подбрасываемого топлива не разгорался, а угасал, так как был всего лишь признаком нехватки энергии для жадно поглощающего ее организма. Теперь огонь унимался, пламя гасло и уступало место тлеющим углям.
Насытившись, Майкл Пейзер растянулся на полу перед открытым холодильником в месиве из разбитых тарелок, яичной скорлупы и пустых банок. Он снова сжался в клубок и умолял организм вернуться к человеческому облику. Он снова ощутил в себе сдвиг, сдвиг в костях и мышцах, в крови, органах и в коже. Энзимы и гормоны устремились по его венам, но, как и в прошлый раз, превращение прекратилось на полпути, и он покатился назад, в еще более дикое состояние, хотя сопротивлялся изо всех сил, изо всех сил он тянулся и тянулся вверх из бездны.
Дверь холодильника захлопнулась, и он снова очутился в темноте. Майкл Пейзер почувствовал, что теперь темнота царит не только вовне, но и внутри его.
Он сорвался в крик. Как он и опасался, начав кричать, он уже не мог остановиться.
Незадолго до полуночи Сэм Букер покинул «Ков-Лодж». Он был одет в коричневую кожаную куртку, в голубой свитер, в джинсы, на ногах были синие кроссовки. В такой одежде он не будет заметен в темноте, хотя одет он несколько легкомысленно для человека его возраста и стиля. Его внешне ничем не примечательная куртка имела несколько вместительных внутренних карманов, в которые он положил набор отмычек. Он спустился по южной лестнице, вышел через черный ход и некоторое время постоял на дорожке у мотеля.
Густой туман выливался с прибрежных холмов, подгоняемый бризом, который наконец нарушил ночное спокойствие. Через несколько часов бриз выгонит туман с берега, и горизонт прояснится. Но к тому времени Сэм уже закончит свою работу и уже не будет нуждаться в прикрытии – он будет спать или, точнее, бороться с бессонницей в номере мотеля.
Сэму было немного не по себе. Он еще не забыл, как удирал от компании юнцов на Айсберри-уэй сегодня вечером. Кто они на самом деле – оставалось для него загадкой, он продолжал считать их панками, но больше для самоуспокоения. Странным образом он чувствовал, что понимает, кто они такие, но не мог проговорить это, догадка шевелилась где-то в глубинах его сознания.