Она бросила на него уничтожающий взгляд и промолчала.
– Ну же, отвечайте!
– Оставьте ее!
– Мне просто любопытно. Какого цвета у нее глаза?
Баронесса демонстративно кивнула какой-то даме в тюрбане с перьями.
– Ах, Кейро, – игриво прошептал Люсьен, – неужели вы ревнуете к свежести двадцати одного года?
– Не говорите вздор!
– Тогда в чем же дело? – не унимался он, подзадоривая ее. – Скажите, какого цвета глаза у Элис?
– Синие, – выпалила она, – но они тусклые!
– А волосы?
– Белокурые. Рыжие. Не знаю. К чему все это?
– Ну, будьте же любезны!
– Вы настоящий бич Божий! Если уж вам так нужно знать, то волосы Элис – это предмет ее гордости. Они достают до талии, и вы, вероятно, назвали бы их белокурыми, – брюзгливо сказала баронесса. – Но в них всегда полно крошек от всяких там булочек, которые ребенок ест на завтрак. Ужасно противно! Я сто раз говорила ей, что длинные, ниспадающие, как у Рапунцель, волосы – помните, она спускала их с башни вместо веревочной лестницы? – совершенно немодны сейчас. Но она пропускает мои слова мимо ушей. Ей так нравится. Теперь вы удовлетворены?
– Звучит восхитительно, – прошептал Люсьен ей на ухо. – Можно, я возьму ее в Ревелл-Корт вместо вас?
Кейро отпрянула и ударила его своим черным кружевным веером.
Люсьен все еще смеялся над ее гневом, когда они натолкнулись на группу военных в красных мундирах.
– Ах, взгляните, леди Гленвуд, – с легкой иронией проговорил он, – вот и мой дорогой брат. Привет, Демон! Я привел кое-кого посмотреть на тебя. – Сунув руки в карманы своих черных панталон, Люсьен медленно покачивался с носка на пятку, и циничная улыбка играла на его губах. Он ждал начала представления.
Офицеры, приятели Деймиена, пренебрежительно посмотрели на Люсьена, простились со своим полковником и демонстративно отошли. «Дабы не запятнать свою честь заразой», – ехидно подумал Люсьен. Лицо Деймиена посуровело в сражениях, однако он не утратил любезности светского льва, поэтому, оторвавшись от широкой колонны, которую он до этого подпирал, полковник чопорно поклонился Кейро.
– Леди Гленвуд, весьма рад снова встретиться с вами, – пророкотал он.
«Деймиен держится так серьезно, словно не со своей избранницей здоровается, а объясняет план сражения своим капитанам», – подумал Люсьен. Действительно, после того как Деймиен, приняв участие почти во всех главных военных кампаниях, вернулся домой, оказалось, что взгляд его стал безразличным, ледяным, и это очень тревожило Люсьена, но здесь он ничем не мог помочь, поскольку брат почти с ним не разговаривал.