Итак, теперь стоит немного поразмышлять о том, каким образом
стоит действовать в сложившейся ситуации. Так сказать, ввести в
курс всего происходящего.
Первый и самый простой способ, каким я мог бы воспользоваться —
это обращение к Хоширо и лишение себя второй руки, обновление
печати мастера и взятие некоторого преимущества с большой
вероятностью.
Из слов Хоширо можно было сделать вывод о том, что ценность
моего тела для высшей алхимии слишком мала и, думаю, к этому
времени у меня не особо удалось повысить его цену, как бы я ни
старался.
Но даже глупец способен догадаться, что данный способ —
бессмысленная трата жизненных ресурсов, которая убила бы меня, так
как я защищал лишь себя, а помимо этого снизил стоимость своего
тела, отдав левую руку. Сейчас же я не был взъярен, мои близкие
были далеко от меня, а лишение еще одной части тела привело бы к
невозможности выполнения самой главной моей цели — возвращению
обратно.
Второй способ был более реальным и, как бы странно это ни
звучало, более опасным.
Главная суть способа заключалась в том, чтобы так или иначе
выйти на контроль абсолютно иной ступени концентрации, то бишь, как
говорила Мира, уровня Ситори. В прошлом я использовал его довольно
часто, но сейчас это казалось невозможным для такого задохлика.
Главная ценность Ситори была не в объеме, силе, либо же
концентрации маны. Тут в игру вступала сила моего сознания,
непоколебимость перед соблазном и мощные жизненные принципы.
Оставалось лишь сделать свой объем маны достаточным для того, чтобы
ей воспользоваться. А если он сидит на расстоянии вытянутой руки,
то почему не сделать это сейчас?
Мана парня обладала концентрацией как минимум уровня, как
выражаются в этом мире, Ситоджи. Он с легкостью менял гравитацию,
мог притягивать и отталкивать как мое тело, так и материализованные
предметы, которые, к примеру, тот же мелкий Кенджи притягивать
попросту еще не умел. Проще говоря, техникой этой красноволосый
владел отлично.
Но, что касалось работы с собственным сознанием Амори, тут была
беда. Его первоначальные действия дали понять, что он довольно
молод, чтобы знать свою истинную суть, понимать и принимать то, кто
он такой на самом деле. Особенно я это заметил в его метающих по
моему лицу глазах до того, как мы начали биться. Он начал смелеть
лишь тогда, когда стал побеждать, что явно говорило о его
неуверенности.